Сиротка. Книга 2
Шрифт:
– Да! – подхватила девушка. – Я хочу поужинать со своей матерью. Она пообещала все мне объяснить.
– Ты немедленно вернешься домой! – вспыхнул рабочий. – Приедешь сюда в другой день!
Собравшиеся говорили на повышенных тонах. Лора бесшумно подошла к группе и теперь молча слушала. И не она одна – рядом стояли два официанта и директор отеля. Сидящие за ближними столиками клиенты тоже навострили уши.
– Жозеф, я не поеду домой сегодня, – сказала Эрмин. – Во-первых, я очень сердита на вас с Бетти. Во-вторых, у меня есть право провести вечер с матерью, потому что я, в отличие от вас, точно знаю, что
– Будет лучше оставить ее здесь, Жозеф, – вмешался мэр. – Я готов завтра привезти вас сюда, чтобы вы могли всё уладить. Идемте, мой друг. А тебя, Эрмин, от души поздравляю! Ты поёшь великолепно! Браво! Браво!
Лора решила, что пришло время действовать. Она подошла к девушке и ласково обняла ее за талию.
– Не беспокойтесь, месье Маруа, завтра мы с вами встретимся снова.
Жозеф повернулся и направился к выходу. Мэр последовал за ним. Эрмин сразу же почувствовала себя лучше. Присутствие опекуна с определенного момента стало для нее невыносимым.
– Поднимемся в мой номер, – предложила Лора. – Ужин уже подали.
– Желаю вам приятного аппетита! – сказал Ханс.
Он стоял и смотрел им вслед. Эрмин улыбнулась ему, прежде чем уйти. И эта исполненная надежды улыбка сделала ее лицо еще более очаровательным.
«Настоящая фея! – думал пианист. – Фея света! Такая миниатюрная, такая легкая! И такая голубоглазая!»
Ханс Цале вздохнул. Он был влюблен.
Эрмин казалось, что она очутилась в ином, непривычном мире. Комната Лоры была просторной, обстановка поражала своей роскошью. Девушка с любопытством рассмотрела желтые бархатные шторы на атласной подкладке, мягкий ковер и инкрустированную мебель. Накрытая шелковистым покрывалом кровать показалась ей огромной.
– У тебя нет с собой другой одежды? – спросила у нее мать.
– В машине мэра я забыла свою шерстяную шаль. Я укрываюсь ею на обратном пути, вечером прохладно.
– Я дам тебе что-нибудь более удобное, чем это шелковое платье.
Лора, казалось, взяла себя в руки, хотя нервозность еще ощущалась в каждом ее жесте. Она открыла платяной шкаф и достала юбку из легкой струящейся ткани, блузку с длинными рукавами и трикотажный жилет.
– Вот, держи. Можешь переодеться за ширмой. Очень жаль, но у меня вся одежда черного цвета.
Эрмин с восхищением рассматривала накрытый белой скатертью круглый столик. Блюда были под колпаками из серебристого металла. Посуда и столовые приборы сияли. На девушку неожиданно накатила новая волна страха.
«Я совсем не знаю эту женщину, мою мать, – подумала она. – Она говорит со мной так, словно мы вместе много дней, но ведь мы ничего не знаем друг о друге! Когда она обнимала меня, я чувствовала, что она любит меня. Но теперь…»
Лора села за стол и пригубила бокал вина. Несколько предстоящих часов обещали быть мучительными, она это знала.
«Господи, только бы она смогла понять! Я так торопилась поговорить с ней, и вот теперь мне страшно, так страшно! И я никогда не смогу рассказать всей правды…»
Девушка вышла из-за ширмы. Лицо ее было бледным, щеки пылали. В черной одежде она выглядела еще более хрупкой.
– Давай поужинаем, моя дорогая! Ты, должно быть, проголодалась и хочешь пить. О себе могу сказать, что с удовольствием
– Я тоже выпью портвейна, – сказала Эрмин. – Совсем чуть-чуть, чтобы расслабиться.
– О-ля-ля! Разве твои сверстницы пьют вино? – шутливо отозвалась молодая женщина. – Но ты права, нужно отметить нашу встречу.
В молчании они отведали тостов с черной икрой и говяжьего жаркого с поджаренным луком. Эрмин впервые попробовала столь изысканную и вкусную пищу. Щеки ее раскраснелись от вина. Она наконец начала получать удовольствие от этих мгновений, казавшихся почти нереальными.
– Если бы кто-то сказал мне, – начала она робко, – что я буду ужинать со своей матерью, элегантной дамой, в роскошном отеле в Робервале, я бы никогда не поверила!
– Я тоже, – отозвалась Лора. – Если бы мне рассказали, когда я сошла с корабля в Квебеке двадцать лет тому назад, сколько счастья и горя ждет меня на этой земле, я бы тут же вернулась на судно. Я приехала в Канаду из Бельгии, это страна в Европе. Я родилась в городке Рулер [1] . Это промышленный город, в двадцати милях от Северного моря. Моя семья переехала туда из Брюсселя. Тебе о чем-нибудь говорят эти названия?
– Конечно, я учила географию в монастырской школе. Я была прилежной ученицей, потому что жила с сестрами.
1
Голландское название города – Роезеларе. Город расположен в западной части Бельгии, в западной Фландрии.
Эрмин ответила довольно сухо. Она заранее приготовилась к тому, что рассказ матери доставит ей огорчение. Выходило, что ее предки по материнской линии не были канадцами. Что ж, она восприняла это спокойно, решив отложить на потом вопросы о своих корнях.
– Ты тоже о многом должна мне рассказать, – сказала Лора. – Хочешь чего-нибудь на десерт? Например торт с черникой?
– У нас, на озере Сен-Жан, говорят не торт, а пирог. Спасибо, я уже наелась.
– Эрмин, что с тобой? Ты кажешься сердитой. Расстроилась, узнав, что я родилась в другой стране? Но в Канаде очень много эмигрантов. И пожалуйста, называй меня «мама» хотя бы время от времени. Для меня это огромное удовольствие.
Они обменялись погрустневшими взглядами.
– Жаль, что ты не можешь снова назвать меня так, – вздохнула Лора.
– Когда я очнулась от обморока, я сказала «мама», потому что не совсем понимала, что со мной, – пыталась оправдаться девушка.
– Я понимаю… Так вот, однажды июньским утром я сошла на берег в порту Квебека. Мои отец и мать недавно умерли от туберкулеза. На свете у меня остался единственный близкий человек – старший брат Реми, он работал на заводе в городке Труа-Ривьер. Он прислал мне денег на дорогу. Я бы ни за что не решилась сама отправиться за океан, но перспектива жить рядом с Реми меня радовала. Мой брат был добрым, серьезным, не имел вредных привычек. Увы! Когда я пришла на бумажную фабрику, один из мастеров сказал, что мой брат совсем недавно погиб в результате несчастного случая. Я была в отчаянии. Я чувствовала себя потерянной в этой огромной чужой стране. У меня не было ни знакомых, ни жилья, потому что я намеревалась на первых порах жить вместе с братом.