Сиротка. Слезы счастья
Шрифт:
– Понимаешь, Делсену угрожает серьезная опасность. Кроме того, я имею право быть влюбленной, Мин. Когда тебе было столько же лет, сколько мне сейчас, ты влюбилась в Тошана и затем вышла за него замуж.
– Тогда все было совсем по-другому. Киона, мы снова поговорим на эту тему, когда я вернусь. А пока что я просто прошу тебя быть благоразумной. Старайся не поддаваться безумным идеям и бессмысленным мечтам. Я говорю тебе это потому, что люблю тебя всем своим сердцем, и потому, что я должна тебя защищать.
– Я это знаю, Мин. Спокойной ночи.
Киона
– Мне следовало бы дождаться Мин, – еле слышно пробормотала Киона. – Она, возможно, видит все таким, каким оно есть на самом деле…
Эрмин вернулась на террасу ресторана. Ее мучило дурное предчувствие. «Мне, пожалуй, следует поехать туда завтра, и как можно раньше», – подумала она.
Однако события стали развиваться так, что это свое намерение Эрмин осуществить не удалось. Все началось с неожиданного предложения Бадетты. Едва Эрмин заняла свое место за столом, как эта журналистка, наклонившись к ней, сказала:
– Я тут кое о чем подумала во время вашего отсутствия, моя дорогая подруга. Ваша дочь Мари-Нутта интересуется моей профессией. Летом главный редактор нанимает на работу студентов, чтобы те редактировали верстку. Это такой профессиональный термин. Имеется в виду копия статьи – своего рода распечатанный черновик, – в которой нужно найти ошибки и опечатки.
– Какие еще опечатки? – рявкнул Жослин, которого уже начинало охватывать раздражение.
– Жосс, не мог бы ты говорить не так громко?! – сердито проворчала Лора.
– Опечатки – это ошибки, появляющиеся из-за оплошности наборщиков. Они, когда набирают текст страницы, иногда случайно делают орфографические ошибки.
Мари-Нутта, взгляд которой загорелся надеждой, уставилась на Бадетту с разинутым ртом. А Бадетта продолжала:
– Это было бы для Мари-Нутты весьма полезным опытом. Я могла бы обеспечить ее жильем: в моей квартире есть свободная комната. Я вообще-то привыкла жить одна, но мне было бы очень приятно, если бы кто-то составил мне компанию.
– Нет, ни в коем случае! – отрезал Жослин.
– Папа, если бы сейчас нужно было решать, соглашаться или нет, то решал бы вообще-то не ты, – покачала головой Эрмин. – Я сказала «если», потому что об этом не может быть и речи. Тошан присоединится к нам на берегу Перибонки, когда вернется из Франции, и я ему пообещала поехать туда дней через десять. Бадетта, мне жаль, что приходится отвергать это предложение, но я отнюдь не хочу расставаться с одной из своих дочерей. Мы ведь и так уже разрешили Мукки устроиться на работу в магазин по продаже сыров в городе Ла-Бе на все лето, и нам теперь придется скучать по нему до октября.
– Ты, несомненно, права, моя дорогая, – сказала Лора. – Тем не менее дети
– Хм, а чем еще ты занималась? – огрызнулся Жослин.
– Я? Ты осмеливаешься спрашивать меня, чем еще я занималась? Я… я… я вообще-то помогала Эрмин делать карьеру. Также напоминаю тебе, Жосс, что я руководила заводом «Шарлебуа» в Монреале после того, как овдовела. И если бы у меня не было деловой сметки – например, в игре на бирже, – мы бы сейчас жили в нищете.
Лоранс, в отличие от всех остальных, не проявляла ни малейшего внимания к данному разговору. Она мечтала о том, чтобы уединиться в Большом раю, между лесом и рекой. Это было идеальное место для того, чтобы рисовать акварели, на которых изображались бы птицы или пейзажи. Там, правда, она уж точно не видела бы Овида Лафлера, который несколько раз встречался ей на улицах Роберваля.
– Мама, я тебя умоляю! – неожиданно воскликнула Мари-Нутта, заставив свою сестру-близняшку вздрогнуть. – Подумай хоть немного над предложением Бадетты. Ты ведь ей доверяешь, а я знакома с ней еще с тех пор, когда была маленькой девочкой. Я могла бы остаться в Квебеке на месяц – до того, как вернется папа.
– Если бы твой отец не решил задержаться во Франции и если бы он находился сегодня вечером с нами, он, по-твоему, согласился бы? – спросила Эрмин голосом, в котором угадывались досада и разочарование.
О решении Тошана задержаться на месяц во Франции Эрмин сообщила своим родственикам во время ужина. Лора при этом нахмурила брови. Она, как и многие тещи, всегда была готова покритиковать своего зятя, хотя и относилась к нему вполне хорошо.
– Я позвоню папе завтра, – заявила Мари-Нутта. – Он мне разрешит.
– Но у тебя нет всей необходимой одежды!
Со стороны матери такое заявление было признаком того, что она может капитулировать и что это, возможно, произойдет уже завтра. Бадетта это заметила, но не осмелилась выказывать свою радость.
– Я, похоже, посеяла раздоры, – стала упрекать она сама себя голосом провинившейся девочки. – Я неисправима. Поддаюсь своим порывам и затем сама себя за это упрекаю.
Жослин посмотрел на нее угрюмым взглядом. Журналистка, оробев, стала искать защиты у Лоры.
– Я была неправа, дорогая подруга?
– Вовсе нет! Я поддерживаю идею приобретения профессионального опыта. В понедельник мы отправимся за покупками и купим Мари-Нутте недостающую одежду.
Эрмин, помрачнев, подумала, что ей теперь хочется только одного: лечь в постель и погрузиться в глубокий сон. Приближающиеся летние дни уже заранее омрачались разлукой с дорогими ее сердцу людьми. Ее муж, старший сын и теперь еще и одна из дочерей будут находиться далеко от нее. Она забыла о своей тревоге, связанной с Кионой, и о своем намерении поскорее поехать в Роберваль.