Система Геном. Том 1
Шрифт:
Глава 1
Новый «Эдем»
«День новый — дерьмо старое.»
— Побег из Шоушенка.
Комплекс «Новый Эдем» приветствует архивный объект «126»!
Вам дарована величайшая честь в деле возрождения рода человеческого!
Запуск системы «Геном» инициализирован!
Активация трансмиграции из [Архива душ] начата!
Настройка нейронных цепей.
Восстановление когнитивных функций.
Стабилизация
Что за чертовщина творится? Чей это голос? Холодный, металлический, с лязгом, будто ржавое радио времён деда или как голосовой помощник из тех дешёвых ужастиков, что я смотрел в юности на пиратских дисках. А эти символы… Ярко-синие буквы вспыхивали на угольно-чёрном фоне, словно вырезанные лазером в пустоте. Бред какой-то. Это что, загробный мир? Но где тогда адское пламя, котлы с кипящей смолой, черти с вилами? Где грешницы с их соблазнительными ухмылками? Я же заслужил что-то такое после всего, что натворил… Или нет? А что я натворил?
Перемещение личности и разума: 5.34%
Анализ предрасположенности к выполнению миссии начат.
Загрузка данных регенерата в процессе.
Внимание, сохраняйте неподвижность!
Регенерата? Попрошу без оскорблений. Ну а так, смешно, конечно. Я даже пальцев не чувствую — ни рук, ни ног, ни лица, ни даже жопы. Тьма вокруг — густая, вязкая, как в деревне. Ничего не вижу, не слышу, только эти проклятые синие буквы висят перед глазами, будто интерфейс из старой игры, которую я рубил в детстве на скрипучем компе соседа.
«Ох! Запахов не чувствую — но пахнет дерьмом… И не помню нечего, будто вчера умывался абсентом и закусывал портвейном» — тревожно подумал я, хотя ладно, эмоций я сейчас испытывал на уровне — камушка.
Может, хватит молчать, а? Объясните, что за дерьмо тут творится! Я же помню, как умер — там, на Дворцовой площади, под грохотом разрывов и воплями раненых. Кровь текла по асфальту, бетон крошился под ногами, запах гари душил лёгкие… О! Помню! Я же был последним… А что было до того?
Перемещение личности и разума: 10.56%
Регуляция химических процессов в соответствии с заданными личностными характеристиками.
Инициация первичных биологических функций.
И тут мой разум словно пробило током почти как у Джона Коффи. Воспоминания хлынули рекой, сжимая десятилетия в мгновения. Всё шло в обратном порядке — от последнего выдоха к первому крику. Я видел, как лежу под обломками Александровской колонны, как кровь заливает камни, как осколки разлетаются вокруг. А затем — война. Инопланетяне. Я в сопротивлении, один из тысяч землян, что бросили вызов этим тварям с небес. Перед глазами замелькали картины: первый контакт — циклопические корабли, зависшие над столицами, их тени закрыли солнце; переговоры с лидерами Земли, что обернулись ультиматумом; и война, объявленная нам четырьмя расами, что заявили права на нашу планету и её обитателей по праву создателей. Они объединились в альянс, чтобы раздавить нас, слабых, но упрямых, как черви в грязи.
«Эти ублюдки, даже не представляли, что „сапогу“ придётся давить „муравьёв“ целых пятнадцать лет!» — довольно подумал я. Только толку? Человечество всё-равно проиграло, а я потерял всех… потерял брата…
Перемещение личности и разума: 14.78%
Стабилизация эмоционального ядра.
Усиление адаптационных структур.
Я вспомнил их слова — откровение, что перевернуло всё. Пришельцы не просто завоеватели. Они — наши создатели. Люди —
Перемещение личности и разума: 21.12%
Адаптация речевого модуля.
Калибровка тембра и громкости.
— Да что за хрень тут творится?! — вырвалось у меня как выстрел. — Ох ты ж, заговорил!
Голос мой, но искажённый, будто из старого динамика с треском помех. Губ не чувствую — да и есть ли они вообще? Темнота вокруг не отступает, только эти синие буквы пляшут в пустоте как насмешка. Ничего не понятно, но очень интересно. Выходит, я не умер? Но где моё тело? Почему я его не ощущаю?
Перемещение личности и разума: 36.12%
Оценка соответствия миссии продолжается.
Загрузка данных.
Восстановление зрительных систем.
Настройка оптических модулей.
Стабилизация цифровой обработки света.'
— А вот и Джонни пожаловал… — прохрипел я, вспомнив старый фильм про киборгов.
Тьма дрогнула, начала рассеиваться как дым. Света не прибавилось, но мрак стал реже, прозрачнее. В голову врезались новые куски памяти: Иван Бронин — так меня звали когда-то. В те времена, когда я был обычным парнем — бойцом, гулякой и раздолбаем. А затем я стал главой отряда «Дьяволы» и меня прозвали — «Мясной танк». Киберниды, серые и атланты, и мерзкие Вайты…
«Один из этих ублюдков, тогда захватил разум брата… и мне пришлось…» — гнев вспыхнул внутри, но я подавил его. Сейчас нужно быть спокойным.
Я лежал на наклонном столе — холодном, гладком, как отполированная сталь. Глаза двигались, но ни шея, ни руки с ногами не слушались. Хотя ощущение возвращалось — медленно, но неотвратимо как прилив. Помещение открылось передо мной: огромный ангар, залитый тусклым светом. Потолок терялся в тенях, стены покрыты панелями с мигающими индикаторами. Впереди — ряды таких же столов, их содержимое скрыто полумраком. Рядом — сложные машины: светящиеся панели, клубки проводов, трубки, по которым текла синяя светящаяся жидкость — то ли топливо, то ли кровь их механических сердец. По полу сновали роботы: одни — манипуляторы с клешнями, как из лабораторий до войны; другие — боевые, с паучьими лапами, турелями и камерами, вращающимися на 360 градусов, и андроиды — имитация гуманоидов.
— Боевые дроны… Полный обзор, усиленные сочленения, — пробормотал я, провожая взглядом одного из «пауков», чьи лапы щёлкали по плитке. — А эти гуманоиды — дешёвые копии «железяк».
«Железяки» — раса кибернидов, так мы их звали на войне. Самовоспроизводящиеся машины, управляемые общим разумом, были нашим кошмаром. Но эти, местные, выглядели проще — грубая работа, без изящества пришельцев. Скорее всего, человеческие поделки, собранные на коленке в последние дни перед крахом.
«Но это не делает их менее опасными, — мелькнула мысль. — Что за место? Лаборатория? Секретный бункер? Учёных вырезали первыми в начале вторжения… Хотя за войну мы рванули в технологиях так, что сами офигели. И всё равно проиграли, мать их».