Система образования в этнорегиональном и социокультурном измерении
Шрифт:
Накануне первой мировой войны только по официальной, весьма неполной номенклатуре МНП и Синода, в России существовало свыше 100 разных типов школ, более половины которых приходилось на село. Все эти типы представляли часто огромные отличия друг от друга по задачам, программам и курсам, способам обеспечения, фактическому управлению и т. д., причём число типов школ неуклонно росло.
Наряду с государственными разных ведомств развивались школы земские, общественные, кооперативные, частные. Так, в 1914–1915 гг. в Тверской губернии «министерских школ» было около 5 % – в 2 раза больше, чем частных, и в 5 раз меньше, чем школ духовного ведомства. А около 70 % принадлежало земствам –
Наиболее интенсивными темпами развивалась земская школа. За десять лет перед первой мировой войной расходы земств на народное образование возросли втрое, ежегодный прирост – почти 20 %. Расходы на образование составляли четверть средств земского бюджета, а в иных земствах до 40 %. Не случайно поэтому в 1913 г. из 426 уездных земств России 400 уже начали осуществлять всеобщее начальное обучение, в то время как из тысячи городов Российской империи – две трети ещё не осуществляли. То есть в известном смысле школа деревни шла впереди города.
Развитию многообразия организации народного образования способствовала (по данным на январь 1914 г.) работа свыше 30 тыс. российских кооперативов, потребительских и кредитных обществ, товариществ, которые объединяли более 10 млн. вполне цивилизованных кооператоров. Они имели свои образовательные программы, издательства, проводили съезды, открывали библиотеки, курсы, народные дома, распространяли «волшебный фонарь» и передвижной кинематограф (последний перед Первой мировой войной, например, в Оренбургской губернии имелся уже почти в каждом большом селе). Причём обнаруживалось примечательное явление: «шлейф» культурно-просветительской деятельности тянулся не позади экономической кооперации, а впереди – именно в сфере образования кооперативы активно группировались и объединялись, потребительские общества обращали порой весь запасной капитал и вкладывали всю чистую прибыль, кредитные товарищества удерживали на образование при ссудных операциях известную сумму, маслодельные артели отчисляли на школу с каждого пуда проданного молока.
В начале XX в. мощным фактором развития многообразия народной школы стала столыпинская земельная реформа. С 1907 по 1914 гг. в России появилось около миллиона российских фермеров, началось формирование фермерских ассоциаций, крестьянских банков, разных элементов агроинфраструктуры. Неизбежно возникли новые дифференцированные запросы в образовании: от освоения практических навыков в разных областях деятельности до вопросов эффективной организации и управления фермой, технологии, экономики, финансов, истории земледелия, социальной психологии, кооперации – основ народной культуры. Как и в Европе, фермерское образование в России становилось особым типом общего образования. Формирование фермерства в начале века вело не только к бурным темпам развития разных форм профессионального образования (с 1907 по 1913 гг. количество краткосрочных курсов разного профиля выросло от 21 до 1657, т. е. почти в 80 раз!), но создавало основу для культурно-образовательного подъёма России в целом, развития многообразных форм образования не только взрослых, но и детей в разных социальных слоях.
Немаловажную роль в развитии образования, особенно внешкольного, играли различные свободные общественные организации и общества, которых, по классификации В.И.Чарнолуского, насчитывалось свыше 10 типов: просветительские, кооперативные, научные, благотворительные, религиозные, профессиональные и др., типа Московского, Санкт-Петербургского обществ грамотности, Харбинского общества распространения образования, Общества разумных народных развлечений Самары, сельскохозяйственных обществ и т. д. Их были сотни
Наконец, особую роль в развитии народного образования, многообразия школы играла частная инициатива. Она имела разный характер: крупные пожертвования, например, известного издателя Ф.Ф.Павленкова на создание 2000 сельских библиотек, сибирского купца П.М.Макушина и многих других лиц, зачастую желавших остаться неизвестными; устройство разных просветительских мероприятий и учреждений в своих домах, открытие первых гимназий, организация, говоря современным языком, «авторских школ», к каковым следует причислить, например, не только знаменитую школу Льва Толстого в Ясной Поляне, но и школы дочерей Ф.И.Тютчева в Овстуге, Варварино, другие незаслуженно забытые учебные заведения деятелей культуры прошлого.
С чисто количественной, финансовой точки зрения частная инициатива, благотворительность в организации образования имела не такой уж и малый вес (из общих расходов на церковноприходские училища в 1894 г. пожертвования составляли 12,63 %, в 1903 г. – 12,92 %, на училища МНП в 1903 г. – 7,3 %, в 1915 г. – 3,16 %).
Однако значительно важнее количественного аспекта – сам пример благородного, бескорыстного участия отдельных людей в образовании, возвышающий человеческое достоинство, создающий неповторимость школы и историческую живую преемственность поколений.
Таким образом, можно сделать вывод, что в 1890–1900 гг. система образования с точки зрения многообразия её содержания, форм организации, участвующих общественных сил находилась в периоде несомненного расцвета и развития. И этому способствовал как социально-экономический подъём России, так и факторы социально-образовательные: отсутствие государственной монополии в сфере образования, децентрализация, демократизация, разветвлённость, сложность, многообразие системы образования, которые выступали как бы внутренними предпосылками и механизмами её самоорганизации, самодеятельности и саморазвития.
Вместе с тем, эта система имела ряд проблем и противоречий.
1. В образовании происходила острая конкуренция, противостояние государственных и общественных сил. С одной стороны, оно вело к развитию системы, ибо в ответ на общественную инициативу, на опасность сосредоточения школ в руках земств, обществ – государство было вынуждено расширять финансирование, создавать свои ведомственные «образцовые училища», церковно-приходские школы и т. д. С другой стороны, в организации образования государство явно нарушало принцип: «кто платит, тот и заказывает музыку».
Анализ мирового опыта организации образования показывает, что на практике этот принцип имел четыре вариации: централизованное финансирование системы образования и его полный контроль (Германия); передача государством функций финансирования, организации, контроля местным общественным самоуправлениям (публичные общественные школы XIX в. США); государственное финансирование системы образования при отсутствии монополии на содержание и формы образования, управление и контроль (Нидерланды).
В России реализовывался на практике четвёртый вариант вышеуказанного принципа: государство стремилось избежать финансирования школ, внешкольного образования, перенося всю тяжесть на плечи земств, общин, свободных общественных организаций, частной инициативы, но при этом умудрялось контролировать и регламентировать содержание и организацию образования – учебные курсы, состав учителей, каталоги народных библиотек, содержание народных чтений, права земств, училищных советов.