Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2

Тунсю Мосян

Он имеет в виду, что собирается поступить с ним так же, как с оригинальным Шэнь Цинцю: сперва развеять прахом его репутацию, чтобы потом шаг за шагом, с мучительной неторопливостью загонять его в угол, пока не доведёт до гибели?

У оригинального Шэнь Цинцю было два самоубийственных по сути своей стремления:

1) «отведать» всех представительниц прекрасного пола (как невинных девушек, так и женщин);

2) изничтожить всех представителей сильного пола (как своих соучеников, так и всех прочих).

Однако

Шэнь Юань, заняв эту оболочку, определённо не унаследовал ни одного из этих милых хобби своего предшественника, равно как его целей и идеалов, – так сможет ли Ло Бинхэ осуществить своё горячее желание сокрушить его имя и положение при изменившихся условиях?

От Системы последовал незамедлительный ответ:

?Дружеская подсказка: разумеется, сможет.?

«Захлопнись, а? – пробурчал про себя Шэнь Цинцю. – Ни к чему лишний раз напоминать мне об этом, благодарю покорно».

?Не стоит благодарности. За этот ответ с вас не будет снято ни единого балла притворства.?

Шэнь Цинцю решительно жмакнул на крестик диалогового окна.

Он стоял, потирая горло, пока не обнаружил, что всё это время Ло Бинхэ просто пялился на него, по-видимому, не собираясь снова давать воли рукам.

«Да сколько можно на меня глазеть? Он что, пытается компенсировать те три года, когда не имел удовольствия поедать меня взглядом?»

Система и тут не замедлила вмешаться:

?Главному герою начислено 50 баллов крутости.?

«Ты же вроде как обновилась, – возмутился Шэнь Цинцю. – Почему в таком случае ты даже не пытаешься объяснить, каким образом начисляются эти чёртовы баллы? Раз так, нечего потом цепляться, что я загребаю их нечестным путём! Откуда взялись эти баллы крутости, я ж сейчас вообще ничего не сделал! И ещё – не могла бы ты хоть какое-то время не встревать?»

После продолжительного молчания он спросил:

– Вот ты вернулся, и что теперь собираешься делать?

– Я тоскую по тому времени, когда учитель так хорошо со мной обращался, – отозвался Ло Бинхэ. – Я вернулся, лишь чтобы повидаться с ним.

Шэнь Цинцю и без того знал, что ученик явился поквитаться с ним.

Однако он задал Ло Бинхэ вопрос и получил ответ: как ни странно, пока что их отношения можно было счесть вполне гармоничными. Осмелев, Шэнь Цинцю опустил ладонь на рукоять меча и, не меняясь в лице, спросил:

– Иными словами, чтобы убить меня? А что насчёт чумы Цзиньланя – все его жители тоже «так хорошо с тобой обращались»?

Кто же знал, что этими словами он ударит по больному месту Ло Бинхэ. В его глазах будто сверкнули две ледяные звезды, прочертившие зимнее небо; едва зародившаяся на лице тень улыбки бесследно испарилась.

– Учитель в самом деле

ненавидит род демонов до глубины души. – В усмешке Ло Бинхэ чувствовалась с трудом подавляемая ярость.

«Да ничего подобного», – мысленно возразил Шэнь Цинцю.

Словно почувствовав это, Ло Бинхэ скрипнул зубами:

– Хотя вернее было бы сказать, что учитель до глубины души ненавидит меня.

«Видишь ли, ты не вполне понимаешь… – начал было про себя Шэнь Цинцю, но когда до него дошёл смысл слов ученика, он попросту утратил дар речи: – Чего-чего? Да я никогда не говорил подобного!»

Внезапно Ло Бинхэ сделал шаг вперёд; насторожившись, Шэнь Цинцю отступил назад, однако тут же упёрся в стену – все пути к бегству были отрезаны.

Их взгляды скрестились. Осознав, что теряет над собой контроль, Ло Бинхэ прикрыл глаза. Когда он открыл их вновь, яростный огонь уже угас.

– Учитель действительно считает, что из-за того, что я наполовину… рано или поздно я принялся бы убивать, грабить, предавать огню и мечу города, повергать в хаос войны целые государства?

Шэнь Цинцю только и оставалось, что хранить молчание.

Будь у него под рукой экземплярчик «Пути гордого бессмертного демона», он, пожалуй, давным-давно швырнул бы его Ло Бинхэ прямо в лицо.

«Там тебе свидетельство на свидетельстве и свидетельством погоняет! Двадцать миллионов иероглифов сплошных свидетельств! Ты не только будешь предавать огню и мечу города и истреблять целые государства – фраза “не пощадил ни курицы, ни собаки” в твоём случае утратит привычное гиперболическое значение…»

То, как Шэнь Цинцю молчал, опустив ресницы, Ло Бинхэ принял за подтверждение своих слов.

– Тогда почему ты говорил, что мне не следует придавать слишком большого значения принадлежности к тому или иному племени? – холодно усмехнулся он. – К чему были эти напыщенные слова: «В этом мире нет такого существа, которое отвергли бы и небо, и земля»?

Его лицо помрачнело, сдвинувшиеся брови источали нескрываемую ярость.

– Ты такой лицемер! – выкрикнул он, выбросив вперёд руку.

Шэнь Цинцю был готов к подобной вспышке и потому сумел вовремя уклониться – оглянувшись, он убедился, что стена, на которую он опирался, под ударом Ло Бинхэ раскрошилась в пыль.

Хоть Шэнь Цинцю и ожидал, что темперамент его ученика после возвращения из такого места, как Бесконечная бездна, порядком переменится, он не предвидел, что преображение будет настолько сокрушительным. Сказать, что скачки его настроения стали совершенно непредсказуемыми, значило не сказать ничего.

Но одно дело заранее знать сюжет, и совсем другое – видеть такие перемены в том, кого ты когда-то хорошо знал, в особенности если причиной тому послужили твои собственные поступки.