Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея
Шрифт:
Хотя был ли смысл ломать над этим голову, когда решение лежит под носом: разумеется, вина за моральное разложение героев лежит на авторе! Это все Сян Тянь Да Фэйцзи с его писаниной!
Шэнь Цинцю успел издать сухой смешок, прежде чем его скрутил новый приступ невыносимой боли – тут-то он и впрямь принялся кататься по земле. Ему показалось, что это хотя бы отчасти помогло ослабить его муки.
Однако накататься всласть ему не дал его спутник, который тотчас принялся щупать лоб и щеки заклинателя. Неряшливо приклеенная бородка к этому времени почти полностью отклеилась,
Как бы невероятно это ни звучало, в тех местах, до которых он дотрагивался, боль вроде как малость утихала, делаясь почти терпимой. Пользуясь этим, Шэнь Цинцю наконец смог восстановить дыхание в достаточной степени, чтобы задать давно занимающий его вопрос:
– О, мой дражайший друг [1], почему… вы меня трогаете?
В прошлом его не слишком волновало, если другие люди (а именно, мужчины) невзначай дотрагивались до него – да на здоровье, ему не жалко. Однако с тех пор, как Ло Бинхэ приоткрыл для него ряд плотно запертых прежде дверей, старательно сформированному за десятилетия жизни мировоззрению Шэнь Цинцю был нанесен сокрушительный удар, после которого он поневоле стал куда чувствительнее к подобным проявлениям внимания – похоже, мир для него никогда уже не станет прежним.
И теперь он едва ли когда-нибудь обзаведется близким другом своего пола!
Смущенно ахнув, незнакомец тотчас отстранился, покаянно отозвавшись:
– О, простите, я… не нарочно.
– Нет-нет, продолжайте! – поспешил переубедить его Шэнь Цинцю. – И позвольте поблагодарить вас за это!
Ведь теперь он отчетливо понял, что ему не померещилось: стоило незнакомцу убрать руки, как боль вспыхнула с новой силой. Похоже, его спутник обладал талантом… как-то усмирять священную демоническую кровь!
Повернув голову, Шэнь Цинцю воззрился на незнакомца. Несмотря на лунную ночь, ему не удавалось как следует разглядеть его лицо – все, что уловил заклинатель, это что тот обладает тонкими и правильными чертами. Невообразимо ясные большие глаза отражали всю фигуру Шэнь Цинцю, сияя в лунном свете подобно утренней росе.
При взгляде на эти чистые глаза в памяти Шэнь Цинцю что-то промелькнуло, однако, стоило ему попытаться сосредоточиться на этом, как мозг взорвался болью. Будучи не в состоянии это выносить, Шэнь Цинцю издал протяжный стон, уткнувшись носом в землю, и со всей силы ударил по ней кулаком.
Его тотчас приподняли за ворот одеяния. С силой надавив на нижнюю челюсть, ему что-то влили в рот. Язык занемел от кислой отрыжки, не давая распробовать вкус жидкости, но, должно быть, это и к лучшему – едва ли он того стоил. Задохнувшись, Шэнь Цинцю хотел было все это выплюнуть, однако его спутник зажал ему рот. По контрасту с резкими движениями его голос звучал необычайно мягко:
– Проглотите это.
Кадык Шэнь Цинцю заходил вверх-вниз, и в какой-то момент он и впрямь непроизвольно проглотил бoльшую часть жидкости, которая струйкой потекла из уголка рта, после чего принялся яростно кашлять. Незнакомец терпеливо дожидался, пока он откашляется, бережно похлопывая его по спине.
Хоть теперь Шэнь Цинцю чувствовал себя не в пример лучше, его сердце, напротив, сжалось от недоброго предчувствия.
– Чем ты меня только что напоил? – схватив незнакомца за ворот, потребовал он.
Тот невозмутимо разжал захват палец за пальцем и отвел руку заклинателя от своей груди.
– А теперь болит? – с легкой улыбкой поинтересовался он.
Что правда, то правда – боль ушла, но именно этот-то факт и беспокоил Шэнь Цинцю: ему прежде никогда не доводилось слышать о противоядии от крови священного демона!
По мере того, как к его языку возвращалась чувствительность, железистый привкус во рту становился все сильнее – настолько, что Шэнь Цинцю затошнило. В оригинальном романе написано черным по белому: против крови священного демона не действует ни одно средство.
Совладать с ней может разве что кровь другого священного демона.
Вот дерьмо.
А он и впрямь везунчик: мало ему было отведать ее дважды, так теперь он умудрился включить в свое меню кровь еще одного священного демона!
Теперь Шэнь Цинцю мог совершенно официально причислить себя к тем, кто не достоин ни предков, ни потомков в этом мире [2].
Обдумав все это должным образом, Шэнь Цинцю издал радостный вздох и отрубился.
***
Звук раздираемой плоти.
И сопровождающие его приглушенные отчаянные крики.
Шэнь Цинцю прижал ладонь к затылку, и его зрение постепенно прояснилось, явив леденящую душу картину.
Море крови. Гора трупов.
На фоне этих адских декораций недвижной статуей высился Ло Бинхэ. На его иссиня-черных одеждах не была видна кровь, но ее брызги сплошь усеивали светлую кожу лица. Меч в его руке поднимался и опускался с ужасающей размеренностью, подобно какому-то кошмарному автомату.
Узрев, как Ло Бинхэ обнимается с его собственным полуодетым трупом, Шэнь Цинцю уверился, что ему едва ли доведется узреть что-то еще более жуткое – однако теперь, глядя на то, как его бывший ученик неумолимо расправляется с собственными созданиями в Царстве снов, он осознал, насколько ошибался в подобных предположениях. Наблюдать за тем, как Ло Бинхэ таким образом крушит собственную душу, было все равно что видеть, как он втыкает нож прямиком себе в мозг – кто бы выдержал подобное?
Не слети Ло Бинхэ с катушек окончательно, разве стал бы он творить подобное?
Хоть Шэнь Цинцю и прежде любил поговаривать, что в Ло Бинхэ определенно есть что-то от мазохиста, это была не та ситуация, при которой он, отпустив пару сухих смешков, мог бы дальше наслаждаться жизнью, поджаривая мясо на этом костерке.
Ло Бинхэ поднял голову, устремив на заклинателя мутный взгляд, будто и сам был не вполне в сознании. Однако в тот самый момент, когда в его зрачках отразились очертания фигуры Шэнь Цинцю, глаза Ло Бинхэ прояснились. Отбросив меч, он спрятал окровавленные руки за спину и тихо окликнул его: