Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея

Мосян Тунсю

Прежде, покончив с любовными игрищами, Ло Бинхэ первым делом нёс Шэнь Цинцю к горячему источнику, где мыл его, пока тот спал — однако в нынешнем положении он едва мог обхватить ноги учителя, не говоря уже о том, чтобы куда-то его нести. В глазах присевшего на корточки у его ног Ло Бинхэ заблестели слёзы.

— …Неважно, — поспешил утешить его растерявшийся Шэнь Цинцю. — Не обращай внимания, я сам всё сделаю.

Под дворцом Ло Бинхэ протекал природный горячий источник. В самом глубоком месте вода в нём доходила Шэнь Цинцю

до груди — зашвырни он туда ученика, его макушка мигом скрылась бы под водой, так что он попросту посадил ребёнка на круглый валун у берега, велев сидеть смирно, чтобы тот не свалился в источник.

Мужчина собирался помыться по-быстрому, когда заметил, что Ло Бинхэ тянется к известняковой плите сбоку, чтобы взять с неё коробочку с мылом, но никак не мог достать.

Это поневоле напомнило Шэнь Цинцю о тех временах, когда его юный ученик с полным тряпья узлом сидел на корточках у подножия хребта Цанцюн, самозабвенно копая ямки. Понаблюдав за ним, мужчина не удержался от того, чтобы заключить ученика в объятия — а затем, не теряя бесстрастного вида, он принялся щипать его за щёчки, похлопывая по ним.

Пойманный ласками учителя врасплох, Ло Бинхэ от неожиданности наглотался воды, а его кожа, без того распаренная, приобрела ярко-розовый оттенок. Захваченный ураганом чувств, он, не раздумывая, схватил Шэнь Цинцю за запястье, толкнув его на плиту — и тот с готовностью подчинился, позволяя ученику «швырнуть» себя на камень — но личико Ло Бинхэ тотчас потемнело.

С этим телом… сколько бы он ни прижимал учителя к камню, толку от этого не будет!

Он ровным счётом ни на что не способен!

При виде того, как лицо ученика то бледнеет, то багровеет, Шэнь Цинцю чуть не задохнулся от попыток сдержать приступ смеха.

— Ну что, теперь-то тебе придётся сполна расплатиться за то, как ты всю ночь напролёт издевался над этим учителем?

— Но разве учитель не сам соблазнил этого ученика? — выпалил Ло Бинхэ.

При этих словах Шэнь Цинцю поневоле залился краской и, скрывая охвативший его стыд, напустил на себя серьёзность, поспешно разомкнув объятия. Внезапно потерявший опору Ло Бинхэ свалился с камня — и на поверхность воды поднялась цепочка пузырьков.

***

Само собой, при выборе убежища Шэнь Цинцю тотчас подумал о хребте Цанцюн — но Ло Бинхэ наотрез отказался возвращаться туда.

И его можно было понять: там вокруг него немедленно соберётся целая толпа заклинателей, чтобы всласть поглазеть, к чему привели его проблемы с самосовершенствованием — и среди прочих, разумеется, будет Лю Цингэ.

Тогда, прибегнув к компромиссу, Шэнь Цинцю вместе с учеником отправился в Царство людей.

С его талантами у заклинателя не было проблем с тем, чтобы жить отшельником даже в самом людном месте, так что в качестве укрытия он выбрал необычайно процветающий город, где им предстояло ждать, пока Ло Бинхэ не восстановит силы. Сходя с ума от скуки,

Шэнь Цинцю даже устроился в самую крупную школу города, чтобы хоть чем-то занять себя.

Разумеется, это отнюдь не понравилось Ло Бинхэ. Прежде всего, он был недоволен тем, что у Шэнь Цинцю будут другие ученики: неужто ему мало этого стада с пика Цинцзин? В самом деле, куда уж больше?!

Во-вторых, он был не в восторге от того, что все принимают его за сына Шэнь Цинцю — в особенности при отходе ко сну, когда, целуя и обнимая учителя, в ответ он получал лишь насмешливое: «Не шали!» и «Будь хорошим мальчиком!» Это наполняло его… жгучей злостью на собственную беспомощность!

В этот день, вернувшись из школы, Шэнь Цинцю обнаружил Ло Бинхэ, с недовольным видом сидящего на скамье перед домом.

Будь он взрослым, любой трепетал бы в ужасе от подобного зрелища, но при нынешнем состоянии Ло Бинхэ оно вызвало у Шэнь Цинцю лишь необоримое желание пощипать ученика за щёчки. Да и на стайку толпящихся вокруг него детей его взгляд, отвращающий всех на тысячу ли вокруг [1], похоже, не производил ровным счётом никакого впечатления: они как ни в чём не бывало строили замки из земли рядом с его скамьёй, периодически призывая его присоединиться.

Все они были детьми из соседских семей — в первый же день, когда Шэнь Цинцю с учеником поселились тут, они, подпав под необоримое обаяние главного героя, прямо-таки прилипли к нему, да так, что не отодрать. По счастью, все они до дрожи боялись Шэнь Цинцю — ведь какой ребёнок не трепещет перед учителем? — так что тут же разбегались, стоило им завидеть мужчину.

Шэнь Цинцю потянулся к Ло Бинхэ, чтобы ущипнуть его за щёчки, к чему уже успел пристраститься за последние дни, но тут из-за спины послышались радостные голоса:

— Господин Шэнь! — и во двор уверенной походкой зашли несколько роскошно одетых женщин.

Оглянувшись, Шэнь Цинцю признал в них уважаемых жительниц города. Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, предводительница этих решительных женщин приблизились к нему и, подхватив под руку, без лишних слов поволокла на улицу.

— Господин Шэнь, мы ищем вас целый день! — пожаловалась она. — Скорее, идёмте со мной! Девушки вас заждались!

— Куда это вы собрались? — сердито вопросил Ло Бинхэ. — Какие ещё девушки?

Сказать по правде, Шэнь Цинцю и сам был порядком озадачен происходящим. Удивлённая грозным выражением лица Ло Бинхэ госпожа покачала головой:

— Ох, дорогой мой, такой маленький мальчик — и столь угрожающий голос. Что же так прогневило молодого господина? Господин Шэнь, вы чем-то его обидели?

К ребёнку тотчас приблизилась другая женщина:

— Пройдите-ка сюда, да поспешите, молодой господин, старшая сестрица даст вам конфеток — не стоит мешать вашему батюшке.

Не обращая на них ровным счётом никакого внимания, Ло Бинхэ ледяным голосом бросил: