Система Торговца

Куросанов Али

– Зачем куда-то торопиться, когда ты и так уже победил? Расслабься, найди себе квартиру, отдохни. Я бы тоже поискал, будь моя возможность. Но мне на улице лучше. Знаешь, как можно игнорировать боль? Когда тебя пытают, представь в голове градусник, и чем сильнее боль, тем выше поднимается ртуть. А потом, когда отметка поднимается до самого края, резко представляй, что это была лишь половина градусника и продолжай уже с середины отметки И так дальше и дальше. Поверь мне, этот способ поможет избавится от любой боли. Любых пыток. Даже

зубных. Особенно зубных. У стоматологов. Когда они без анестезии делают пломбу. Знаешь ведь, да? Тебя в детстве тоже мама заставляла лечить зубы без анестезии? Когда было лет 10.

Он вновь улыбнулся.

Я покачал в растерянности голову, пошел дальше по переулку. Всё-таки, не нужно вести с ними разговор. У меня нет времени на весь этот бред.

– Счет.

[НА ВАШЕМ СЧЕТУ 33.802.609 РУБЛЕЙ]

У меня есть деньги, я могу заказать ещё информации.

Встаю на край дороги, рядом проезжают машины.

Какой вопрос задать? У меня есть два варианта. Первый – поискать отбросов общества, находящихся поблизости. Второй – получить информацию о таких людях по всему городу.

Преимущество первого варианта в том, что все они будут рядом. Однако второй вариант охватывает большую территорию, что увеличивает шансы найти людей с ещё более низким статусом. Таким образом, выборка будет шире.

Какой вариант лучше?

– Вопрос…

Я остановился. Ко мне подъехала Газель, дверь распахнулась, и из неё вышли люди в форме омона. Они что-то кричали, схватили меня за руки, повалили на землю, надели наручники, подняли за предплечья и унесли внутрь машины.

Всё произошло настолько быстро и слаженно, что я не успел даже крикнуть. Меня уже везли на высокой скорости по дороге.

Я лежал на полу, кто-то прижал меня коленями к полу.

– Фамилия, имя, отчество! – кричал один из них, в балаклаве.

– Поселянинов Евгений Борисович.

Я не могу сейчас никого продать, слишком много свидетелей. Когда использование моей способности обнаруживают несколько людей, то время, за которое я должен устранить свидетелей, сильно уменьшается. Если меня сейчас заметят, то мне просто не хватит времени, чтобы всех устранить. Тем более тут ещё нужно будет продавать водителя, а рядом с этим автомобилем скорее всего едут ещё машины полицейских. В общем, начнется суета, в которой я просто-напросто могу погибнуть.

Меня ударили между лопаток.

– Число, месяц, год рождения! Я кому говорю!?

– Двадцатое апреля девяносто третьего, – Рычу я под ногой омоновца.

– Нахера людей убивал, Евгений? – спрашивает другой омоновец.

Молчу, смысла сейчас разговаривать нет.

Опять пинают по спине, но я не собираюсь им что-либо говорить.

Машина проезжает ещё пару сотен метров. Газель останавливается, меня молча поднимают за предплечья, открывают какие-то ржавые ворота, заносят во двор, открывают двери в подвал, спускают по лестнице

вниз.

Тащат по небольшому коридору, по бокам замечаю пустующие клетки. Последнюю из них открывают, закидывают меня во внутрь. Один из омоновцев берёт цепь, кладёт меня головой на мокрый кирпичный пол, цепляет цепь за наручники, отпускает.

– Жди здесь, – с усмешкой говорит он и выходит.

По бокам заросшие мхом кирпичные стены, даже какого-нибудь окошка для воздуха нет. Двое омоновцем смотрят на меня через решетку, о чем-то переговариваясь.

Нет, сейчас продавать наручники нельзя. Нужно подождать, пока будет как можно меньше людей. Ждать, это всё, что мне остаётся.

Сажусь на зад, упираясь спиной к стене. Ни стульев, ни стола. Просто пустое помещение. Может, пыточная какая-то?

По коридору слышатся шаги. К двери подходит высокий мужчина, одетый в спортивный костюм. Он что-то говорит омоновцам, пожимает им руки, один из них подходит к двери, открывает её. Мужчина заходит во внутрь, дверь за ним закрывают.

– Привет. Можно узнать твоё имя? – спрашивает он, подойдя ко мне.

– Ев…

Удар с ноги по виску. Мир кружится, я падают на бок, бьюсь головой об пол. Яркий свет на секунду ослепляет глаза,

– Евгений, я знаю. Рассказывай.

Он садится на корточки и смотрит на меня. Признаюсь, стало страшно, но он и сам не осознает, в какой опасности находится. Если я пойму, что плана “Б” больше нет, то продам его.

– Что рассказывать?

Он ударил меня по лицу ладонью. Прямо как те полицейские в лесу.

– Дурака из себя не строй.

В голосе не читается злость, его движения отработаны. Это не какой-то заказной вышибала, он сам из полиции, я уверен.

– Я не понимаю.

Он снова шлёпает по лицу, но на этот раз больнее.

– Последний шанс. Зачем убил тех двоих в больнице? С кем ты работаешь?

– Я не понимаю…

Он встал на ноги, подошел к решетке.

– Дай воды, – говорит он.

Омоновец передает полторашку через решетку. Мужчина в спортивном костюме достаёт полотенце с кармана, смачивает его водой. Подходит ко мне, поднимает меня за плечо, разворачивает и кладёт на лопатки. Коленом прижимает грудь, кладёт мокрое полотенце мне на лицо.

И тут я начинаю задыхаться, сразу же, моментально. Вначале я по привычке попытался дышать через полотенце, но вода резко заплыла мне в легкие через нос. Я начал кашлять, но из-за того, что полотенце всё ещё лежало на лице, освободить лёгкие от воды не получалось. Наоборот, после кашля я начинал новую попытку вдохнуть, из-за чего порочный круг повторялся.

Стало страшно, очень. Это было хуже удушения, меня будто топили, только медленно, с мучениями.

Я попытался кричать, но кроме хрипа из горло ничего не выходило. Я вспомнил, как задыхался трубкой от ИВЛ. В память врезались воспоминания, как я терял сознание в больнице.