Система
Шрифт:
Я начала лихорадочно соображать: у Тима сейчас десять баллов. Если он уплатит два балла, останется восемь – для него это означает переезд в зону С. Плохо, конечно, но хоть не D. И Система, возможно, от меня отвяжется на какое-то время, и рейтинг перестанет падать…
– Итак, ваше решение? – Клерк нажал на какую-то кнопку, электронное табло пиликнуло, давая понять, что очная банковская сессия с посетителем подходит к концу.
– Подождите, – заторопилась я, – муж здесь, я его сейчас позову, и мы все решим!
Банковский служащий отрицательно
– Практика показывает, что такие вопросы не решаются быстро.
– У нас решится! Он заплатит, дайте минуту!
– Совсем не факт, что он заплатит, – сказал клерк невозмутимо. – У нас тут знаете, какие драмы разыгрываются… Обсудите все дома и примите то или иное решение. И не тяните, у вас всего один день остался.
Мне не понравилось, как он это сказал, как будто сомневался в Тиме. Понимаю, что они тут перевидали всякое, но он же не знает моего мужа. Впрочем, спорить с ними было себе дороже.
– А если я просто не отдам вам ничего? – спросила я вдруг от отчаяния дерзко.
– Тогда мы передадим ваше дело в эмиссариат, и они уже будут решать дальше, – равнодушно ответил он. – Скорее всего, в два раза сократят рейтинг и вам, и вашему мужу. Если он, конечно, не успеет расторгнуть родственную связь. Как обычно все делают… Всего хорошего.
Выходя из кабинета, я поймала себя на том, что улыбаюсь. То, о чем говорил клерк, все эти «драмы» и «как обычно», к моему Тиму, к счастью, отношения не имели. Он был не обычным человеком. Я это знала точно.
Муж ждал меня под экраном с изображением светящегося счастьем Тео Буклийе и вид имел крайне встревоженный.
– Тима, я люблю тебя, – сказала я ему, улыбаясь.
– Все хорошо? – В его глазах засветилась надежда. – Что они сказали?
– Они сделали прекрасное предложение. Сейчас мы заново отстоим эту дурацкую очередь, ты погасишь скребаный кредит, и весь этот кошмар закончится. Правда, нам придется переехать куда-то за Урал, но и там люди живут и, говорят, не так уж и плохо… Мы выберемся. Главное, что мы вместе. Правда?
Я потянула Тима за рукав, чтобы встать в конец успевшей образоваться живой очереди, но он не двигался с места.
– Подожди, какой Урал, – сказал он хмуро. – Давай-ка сначала выйдем отсюда и все обсудим…
Я удивленно посмотрела на него, но повиновалась. В конце концов, какая разница, эти два балла можно и из дома отправить. Мы сели в первое попавшееся кафе. То есть это я села, а Тим поправил очки, завел руки за спину и начал расхаживать передо мной взад и вперед.
– Расскажи сначала, – скомандовал он.
Я еще раз изложила Тиму предложение банка. Он молча смотрел себе под ноги.
– Ну, Тима?.. – робко спросила я через паузу. – Надо же решать. Давай, а?
– Что давай?
– Заплати за меня… – эту фразу я сказала почти шепотом.
Кредит-то мы, конечно, брали на общий земельный участок, а не только на мои нужды. Но я почему-то опять чувствовала себя перед ним виноватой.
– А теперь давай попробуем рассудить логически, – сказал Тим. – У нас есть два варианта: заплатить за кредит твоими баллами и заплатить за кредит моими баллами. Не платить – вариантов нет, тогда они срежут половину рейтинга нам обоим. Итак, вариант, который предлагаешь ты, – заплатить за кредит моими баллами.
Тим сел к столику и посмотрел мне в лицо.
– Это неразумно, – сказал он тихо, но твердо. – Мой рейтинг упадет до зоны С. А твой тренд ведь от этого не улучшится. Этой ночью еще как минимум балл тебе срежут все равно. А может, и два. Лучше отдать эти два балла банку в уплату за кредит. Может, поправится твой тренд.
Я не верила своим ушам.
– Тим, что ты такое говоришь? У меня же тогда будет два балла! Это же ЛВС, зона Е!
– Заяц, сейчас нельзя рассуждать эмоционально, сейчас нужно рассуждать логически. Ты все равно потеряешь эти два балла. Лучше уж потерять их не зря – отдать банку и выполнить свой гражданский долг. Тогда у тебя есть шанс остановить падение рейтинга.
От неожиданности я резко втянула воздух больным своим горлом, и приступ кашля согнул меня пополам. Тим протянул мне носовой платок. Я прижала платок к лицу, почувствовала такой родной и близкий аромат его духов, отчаянно кашляла и все еще не верила, что он мне отказывает. Когда приступ прошел, я отняла платок от лица. На нем была кровь. Тим это увидел, но ничего не сказал. Он сидел и разглядывал меня, молча и внимательно.
– Ты смотришь на меня, как ветеринар на умирающее животное. – Мне было очень страшно. – Ты меня не любишь.
– Не говори ерунды! В конце концов, у нас есть время до завтрашнего полудня. Подумай над тем, что я сказал, и утром примем окончательное решение. И поехали домой, ты себя неважно чувствуешь, а у меня еще есть дела.
– Неважно чувствую?! А у тебя другие дела?! Может, я тебе мешаю? Может, ты и заявление о расторжении родственной связи уже приготовил?
На мою истерику Тим никак не реагировал. Он качал головой и смотрел на меня с сожалением, как на капризную больную старуху. Я разрыдалась, крикнула, что он предатель и что я с ним никуда отсюда не пойду. Тогда он поцеловал меня в лоб и ушел сам.
Я сидела за столиком кафе и прямо физически чувствовала железную руку, схватившую меня за глотку. В двух смыслах сразу: горло отчаянно болело, в груди жгло. «Пилим! Температура вашего тела 38,1 градусов по Цельсию, ваш диагноз: острая пневмония, срочно обратитесь к врачу».
Никогда, ни одну секунду не сомневалась я в Тиме. За десять лет брака он доказал свою полную и безграничную преданность. Так мне, по крайней мере, всегда казалось. Он ни разу не позволил себе упрека, резкого слова, претензии в мой адрес. Он всегда был корректен и терпелив. Это было его натурой, другим он быть не мог. Происходящее не укладывалось в моей голове. Это был не настоящий Тим. Или это и был настоящий Тим?