Систематическое богословие. Т. 3
Шрифт:
155
опытом иудея диаспоры, объединяющим в себе еврейские, греческие и римские элементы с синкретизмом эллинистического периода, так и тем, что он внес все это в церковь в себе самом и в своей общине27'. Аналогичная ситуация в наше время, порожденная национальными, расовыми и культурными проблемами, вынуждает современную теологию придавать такое же большое значение универсальности церкви, какое придавал ей Павел.
Однако актуальной универсальности в церквах нет никогда. Свойство универсальности не может быть производным от актуальной ситуации. В свете исторически обусловленной особенности — даже мировых церквей и их соборов — универсальность парадоксальна. Греческое православие отождествляет Духовное Сообщество с восприятием христианской Вести византийской культурой. Рим отождествляет универсальное Духовное Сообщество с церковью, управляемой каноническим правом и его стражем - папой. Протестантизм обнаруживает свою особенность в том, что он пытается подчинить чужие
Одной из наиболее достойных сожаления черт протестантской теологии последнего столетия является то, что она была побеждена позитивистской тенденцией, примерами чего являются Шлейермахер и Ричль. Позитивизм в теологии - это уничижение свойства универсальности. То, что является чисто «позитивным» (например, отдельная христианская церковь), не может считаться универсальным. Это возможно лишь в том случае, если универсальность понимается как нечто такое, что парадоксально присутствует в особенном.
Обычный мирянин, который слышит или исповедует слова апостольского Символа веры о святости, единстве и универсальности церкви, зачастую понимает парадокс церквей в отрыве от понятия Духовного Сообщества. Он осознает парадоксальный смысл этих слов в их приложении к церквам исходя из знания о своей собственной церкви. Обычно он даже достаточно реалистичен для того, чтобы отвергнуть ту идею, что однажды в будущем эти свойства утратят свой парадоксальный характер и станут эмпирически истинными. Он достаточно хорошо знает церкви и их членов (включая и самого себя) для того, чтобы отбросить подобные утопические ожидания. И все-таки он охвачен силой тех слов, в которых выражена неамбивалентная сторона Церкви, — Духовное Сообщество.
156
2. Жизнь церквей и борьба против амбивалентностей религии
а) Вера и любовь в жизни церквей (\) Духовное Сообщество и церкви как сообщества веры. — Духовное Сообщество — это сообщество веры и любви, соучаствующее в трансцендентном единстве неамбивалентной жизни. Вследствие конечности жизни соучастие это фрагментарно, и ему присущи напряженности, возникающие по причине той полярности индивидуализации и соучастия, которая всегда в той или иной мере присутствует во всяком конечном сущем. Духовное Сообщество как динамическая сущность церквей делает их теми существующими сообществами веры и любви, в которых амбивалентности религии не устранены, но преодолены в принципе. Выражение «в принципе» означает не in abstracto, но (как это означают соответствующие латинское и греческое слова principium и arche) ту силу начала, которая остается контролирующей силой всего процесса. В этом смысле Духовное Присутствие, Новое Бытие и Духовное Сообщество являются началами (archai). Амбивалентности религиозной жизни преодолены в принципе в жизни церквей; их саморазрушительная сила сломлена. Они не исключены совершенно (они могут присутствовать даже и в демонической силе), но, как говорит Павел в 8-ой главе Послания к Римлянам и в других местах, явление Нового Бытия преодолевает предельную силу демонических «структур разрушения»28". Амбивалентности религии в церквах преодолены неамбивалентной жизнью постольку, поскольку они воплощают Новое Бытие. Однако это «постольку» предостерегает нас от отождествления церквей с неамбивалентной жизнью трансцендентного единства. Где есть церковь, там есть и тот пункт, в котором амбивалентности религии осознаются и отвергаются, но не устраняются.
Это истинно прежде всего в отношении того акта, посредством которого воспринимается Духовное Присутствие и актуализируется Новое Бытие, - в отношении акта веры. Вера в церквах становится религией -амбивалентной, разъединяющей, разрушительной, трагической и демонической. Однако в то же самое время существует и сила сопротивления многообразным искажениям веры: это божественный Дух и его воплощение - Духовное Сообщество. Если мы называем церкви или какую-либо отдельную церковь сообществом веры, то мы говорим, что, согласно своему намерению, она основана на Новом Бытии во Иисусе как во Христе или что ее динамической сущностью является Духовное Сообщество.
При изучении Духовного Сообщества мы выявили то, что существует напряженность между верой тех, кто охвачен Духовным Присутствием, и верой сообщества, которое состоит из подобных индивидов, но является чем-то большим, чем каждый из них, и чем-то большим, чем их совокупность. В Духовном Сообществе эта напряженность не приводит к разрыву. В церквах этот разрыв предполагается и приводит к амбивален-тностям религии, хотя и происходит это таким
157
мым рисковали всем, даже и собственной жизнью: в таком случае не составляло труда говорить о церкви как о сообществе веры. Однако когда многие стали присоединяться к церкви скорее ради обретения религиозного убежища, чем ради принятого ими экзистенциального решения, да и позже, когда в пределах целой цивилизации к церкви принадлежали все, включая детей, - тогда ее характер сообщества веры оказался под вопросом. Активной веры, ./«to quae creditur19', уже нельзя было предположить в большинстве ее членов. Произошел отказ от исповедничееКого основания церкви — от fides quae creditur. Как здесь одно соотносятся с другим? Каков бы ни был ответ, возникало множество амбивалентностей религиозной жизни, и понятие самой по себе веры стало столь амбивалентным, что теперь имеются веские (хотя и недостаточные) основания для того, чтобы не прибегать к нему вовсе.
Вторая трудность, связанная с понятием сообщества веры, коренится в исгорт fides quae creditur— есть символов веры. Эта история является типичным амбивалентным смешением Духовной созидательности и тех общественных сил, которые детерминируют историю. Теми общественными силами, которые имеются здесь в виду, являются невежество, фанатизм, иерархическое высокомерие и политическое интриганство. Если церкви требуют, чтобы все их верующие члены принимали формулы, входящие в жизнь именно так, то тем самым церкви возлагают на людей такое бремя, которое никто из тех, кто отдает себе отчет в ситуации, не может вынести с честью. Демоническим и, следовательно, разрушительным актом для сообщества веры является то, что его интерпретируют как безусловное подчинение вероучительным положениям в том виде, в каком они сложились в процессе достаточно амбивалентной истории церквей.
Третья трудность, сопряженная с этим понятием, заключается в том, что в секулярном мире поощряется критическое, скептическое или индифферентное отношение к вероучительным положениям — даже и среди серьезных членов церкви. Что же такое «сообщество веры», если и сообщество, и личности отдельных членов разрушены критицизмом и сомнением?
Эти вопросы показывают, какой силой обладают в церквах амбивалентности религии и как трудно сопротивляться им верой.
Существует один ответ, лежащий в основе всех частей настоящей системы и являющийся основным содержанием христианской веры. Ответ этот заключается в том, что Иисус есть Христос, носитель Нового Бытия. Существует много возможных способов выражения этого утверждения, но в церкви нет способов избежать его. Каждая церковь основана именно на нем. В этом смысле можно сказать, что церковь является сообществом тех, кто утверждает, что Иисус есть Христос. Само наименование «христианин» подразумевает это. Для индивида это означает решение. Однако это решение не касается того, может ли лично он принять утверждение о том, что Иисус есть Христос, но решение это касается того, хочет он или нет принадлежать к тому сообществу, которое утверждает, что Иисус есть Христос. Если человек принимает решение против, то он оставляет церковь даже и в том случае, если в силу социальных или политических причин он не формализует своего отказа. Многие формаль-
158
ные члены всех церквей более или менее сознательно не желают принадлежать церкви. Церковь может относиться к ним терпимо потому, что она основана не на индивидуальных решениях, но на Духовном Присутствии и его проводниках.
Если рассматривать противоположную ситуацию, то можно сказать, что есть и такие люди, которые бессознательно или сознательно хотят принадлежать церкви (причем хотят настолько, что они и не могут вообразить себе, что ей не принадлежат), но при этом они охвачены таким сомнением по поводу как основного утверждения о том, что Иисус есть Христос, так и импликаций этого утверждения, что это ставит их на грань отделения себя от церкви (во всяком случае, внутреннего отделения). В наше время именно в этом заключено несчастье многих людей, и возможно, даже большинства, хотя разным людям это свойственно в разной степени. Они принадлежат церкви, но сомневаются в том, что ей принадлежат. Если иметь в виду именно их, то необходимо сказать, что критерием принадлежности человека церкви (а через нее - и Духовному Сообществу) является серьезное желание, сознательное или бессознательное, соучаствовать в жизни той группы, которая основана на Новом Бытии в том виде, в каком оно явилось во Иисусе как во Христе. Такая интерпретация может помочь тем людям, совесть которых обеспокоена недоверием по отношению к целой совокупности тех символов, которым они подчиняют себя в мышлении, в благочестии и в действии. Они могут быть уверены, что всецело принадлежат церкви, а через нее и Духовному Сообществу, и с этой уверенностью могут и жить в ней, и работать для нее.