Системная психотерапия супружеских пар
Шрифт:
Кроме того, пара «договаривается» о том, кто более открыт. В одном браке распределение было таким: жена старается все рассказывать мужу, и когда муж внимательно ее слушает, оба довольны. Не требуется, чтобы муж так же подробно рассказывал о том, как прошел его день. Проблемы возникают, когда муж не слушает жену. В другой семье считается правильным, когда оба супруга делятся значимой информацией. Важно договориться о том, кто отвечает за понимание: кто дает сообщение или кто его получает. В одной супружеской паре муж – большой ученый – априори считается выключенным из обыденной жизни. Жена не в состоянии понять, чем он занят, и ей это в целом неинтересно. Жена организует домашнюю жизнь, например, просит мужа совершать некие покупки. Тогда муж получает подробный список с инструкциями и жена еще звонит по ходу дела. В их совместной жизни жена отвечает за понимание.
1. Определенное количество совместно пережитого опыта. Если люди только
2. Общая картинка благоприятного будущего. Супруги должны понимать, зачем они вместе, причем понимать более или менее одинаково. Чтобы родить и вырастить детей – вот самая частая причина брака. Дети придают много смысла этому предприятию, структурируют жизнь супругов, наполняют ее заботами и радостями. Они же часто становятся «гробовщиками» супружества – переводят супругов в состояние родителей безвозвратно. В последнее время дети перестали быть универсальным оправданием для брака, стало возникать много специфических причин, да и сам брак стал хрупким. Именно поэтому общая картинка благоприятного будущего – это крайне необходимое ребро жесткости. Пара примерно одинаково представляет себе, как хорошо они буду жить летом, через год и в старости. В это понимание «хорошего» входят и появление, и будущее детей, и как заботиться о родственниках, как отдыхать, приумножать ли состояние, как обеспечивать свою старость и т. п.
Помимо этих трех составляющих, в функциональном браке должна быть определенным образом устроена коммуникация между супругами.
Любая социальная система пронизана коммуникациями, буквально затоплена ими. Дело в том, что в человеческой группе коммуникации тождественны поведению. Поведение есть всегда, «неповедения» не бывает. Согласно системной теории, любое поведение несет в себе информацию (Вацлавик и др., 2000). Фактически, супруги погружены во взаимодействие и общение, хотят они этого или нет. Избежать коммуникации невозможно. Таким образом, будучи в группе, пусть даже состоящей из двух человек, человек находится в информационном поле. Он постоянно дает сообщения и получает их. Отказ от общения также является сообщением. Чем теснее связаны между собой в группе люди, тем большим количеством информации они обмениваются. Информативными являются не только слова, тон голоса, жесты и выражение лица, но и всякое изменение. Например: «Раньше звонил пару раз в течение дня с работы, чтобы узнать, как дела, а теперь не звонит вообще». «Раньше целовала, провожая на работу, а теперь просто говорит „пока“».
В функциональной семье изменения обсуждаются, в дисфункциональной часто не обсуждаются. Возникают зоны молчания, люди предпочитают не проверять свои версии происходящего, а принимать их за истину. Например, муж звонит жене с работы, просит взять из ящика письменного стола какие-то документы и прочесть их ему по телефону. Когда жена убирала документы обратно, она обнаружила фотографии мужа с некоей женщиной. Эротический характер их отношений не оставлял сомнений. Отношения в этой супружеской паре конфликтные. Жена материально полностью зависит от мужа. В семье четверо детей. Жена очень расстраивается, рыдает тихо, чтобы никто не заметил, встречает мужа как обычно, но с этого момента перестает заниматься с мужем любовью. Муж, сделав пару попыток, отступает и не расспрашивает жену о причине такого ее поведения. Супруги начинают отдаляться друг от друга, разъезжаются по разным комнатам и живут таким образом несколько лет. В какой-то момент супруги попадают к семейному психотерапевту в связи с навязчивой мастурбацией сына. В ходе терапии вышеописанная ситуация всплывает. Жена объясняет, что она не стала ни о чем спрашивать мужа, потому что была уверена, что он ничего не скажет и вдобавок будет злиться и уйдет как раз к той самой женщине. А муж не обсуждал сексуальную жизнь с женой, потому что полагал, что ему «отказано от тела», потому что он плохой любовник. Понятно, что любому поведенческому проявлению люди приписывают смыслы. Адекватно понять их можно только в контексте определенной коммуникативной ситуации. Например, симптомы болезней несут определенные сообщения и имеют смысл в коммуникативном контексте. Всем хорошо известны истории о том, как у жены «болит голова» для того, чтобы не заниматься сексом. Голова действительно болит, возможно, и из-за напряжения, и тревоги связанной с тем, что по некоторым признакам жена «поняла», что муж вознамерился заняться сегодня любовью, жена этого не хочет, а сказать об этом боится, потому что муж может обидеться, а конфликта не хочется, а секса тоже не хочется, а что делать, непонятно, тут-то голова и заболи. Можно принять таблетку от головной боли и завести трудный разговор с мужем про
1. Люди используют как цифровой, так и аналоговый способ коммуникации. Слова, их написание, называние вещей, явлений и пр. – это цифровая коммуникация. Она не имеет сходства с обозначаемым. Почему «к-о-р-о-в-а» обозначает корову? Никакого сходства с реальным животным. В цифровом коде даже петухи разных стран кричат по-разному, хотя понятно, что звук они издают один и тот же, а язык «оцифровывает» этот звук по-своему. Невербальная коммуникация – это аналоговая коммуникация, это язык мимики и жестов, тона голоса. В тех случаях, когда общение имеет прямое отношение к эмоциональному взаимодействию, оно становится «более аналоговым». В общении обе коммуникации сочетаются и дополняют друг друга.
В аналоговых «высказываниях» нет точности, многие сигналы нуждаются в пояснениях: слезы горя или радости? сжатые кулаки от сдерживаемой агрессии или от смущения? Прояснить ситуацию может цифровой текст. Словесные высказывания отражают эмоциональные состояния очень приблизительно. Они тонко передают смысл, но довольно грубо – оттенки взаимоотношений. В прекрасном фильме «Развод по-итальянски» влюбленная жена постоянно спрашивает мужа: «Ты меня любишь?», а он устало отвечает: «Да, дорогая». Понятно, ей этого недостаточно, потому что высказывание не подкреплено аналоговым текстом. Тогда жена спрашивает: «А как ты меня любишь?». Трудности «перевода» с одной коммуникации на другую возникают постоянно. У людей серьезный роман, и они хотели бы провести жизнь вместе. Жениться или нет? Ухаживание, любовные отношения – аналоговое поле. Оформление брака, брачный контракт – цифровое поле. Трудность этой ситуации определил Джей Хэйли: люди не могут понять: они вместе, потому что так они хотят или потому что они должны. Аналоговое высказывание отражает внутреннее состояние говорящего и может противоречить цифровому тексту. В такой противоречивой ситуации мы бываем очень часто.
Пример патогенного противоречивого сообщения описала группа Грегори Бейтсона (2000).
Группа наблюдала семьи детей, которые страдали шизофренией, и обнаружили некий стереотип взаимодействия, который они назвали double bind («двойная связь», у нас принят термин «двойная ловушка»). Это постоянно поступающее к ребенку неконгруэнтное (на цифровом уровне одна информация, на аналоговом – прямо противоположная) сообщение в ситуации, когда он не может выйти из общения. Работа проводилась в 1969 г., когда всех – и терапевтов и клиентов – интересовали семьи с детьми. Тогда считалось, что постоянная «двойная ловушка» может породить шизофреническое поведение у ребенка.
Бейтсон приводит пример: в больнице находится мальчик, страдающий шизофрени ей, к нему приходит мама. Она сидит в холле. Он выходит к ней и садится рядом, близко. Она отодвигается. Он замыкается и молчит. Она говорит: «Ты что же, не рад меня видеть?». И добавляет: «Ты не должен стесняться своих чувств, дорогой». Вот что происходит: на одном коммуникативном уровне она показывает ему, что хотела бы увеличить дистанцию, при этом на другом – вербальном – она ничего подобного не делает. А когда он реагирует на невербальный уровень, то получает осуждение, негативную реакцию. И выйти из общения, т. е. покинуть родителей, ни один ребенок не может. Чем меньше ребенок, тем труднее ему вообще помыслить о выходе из этого поля, потому что он жизненно зависит от родителей. Кроме того, он всегда к ним просто привязан. Что бы ни делали родители, ребенок до определенного возраста с ними полностью связан эмоционально. Поскольку никакая реакция ребенка не является правильной, то он аутизируется, потому что не может быть адекватным. Он просто выходит из общения.
Ситуаций противоречия цифрового и аналогового способов коммуникаций в супружеской паре очень много. Говорит, что соскучился, но домой не спешит. Говорит, что любит, но к сексу не стремится. В глаза не смотрит и не разговаривает, но говорит, что все в порядке. Неконгруэнтная коммуникация порождает тревогу и недоумение. Обсуждать такую ситуацию очень трудно, потому что у человека возникает ощущение, что, может быть, он просто сам параноик, о чем супруга (супруг) сто раз ему (ей) и говорила (говорил), когда он (она) пытался (пыталась) указывать на противоречия: «Я тебя всегда люблю, а сексом заниматься не хочется сегодня». «Я люблю с тобой разговаривать, просто сегодня очень спать хочется».