Системная психотерапия супружеских пар

Коллектив авторов

Рис. 9. Схема расширенной семьи Ирины

Свою бабушку Ирина не помнит, не знает, и здесь тоже наблюдается эмоциональный разрыв. Достаточно быстро Елена пристрастилась к алкоголю. В дальнейшем у нее было несколько внебрачных связей, но все «отчимы» Ирины пили. Картины детства, которые рисует Ирина, – непрерывные попойки, дебоши, драки с привлечением милиции. Мать и очередной отчим били Ирину. В связи с этим воспоминания о детстве переполнены тревогой и болью. Практически с 14 лет Ирина непрерывно работала, параллельно училась в медицинском

училище, а затем в медицинском институте. В 19 лет она встретила Сергея, с которым вместе училась. Роман был коротким и страстным, и Ирина очень быстро перебралась жить к нему. «Как я сейчас понимаю, мне просто очень хотелось уйти от матери», – говорит Ирина. Но брак оказался коротким и распался из-за алкоголизма Сергея. «Как будто я опять нашла то, от чего убегала. Когда я поняла это, я просто пришла в ужас».

Выявление взаимодействия между супругами, способствующего развитию симптома

Эмоциональный процесс в нуклеарной семье

На первом этапе терапии нам важно было выявить взаимодействие между супругами, способствующее развитию симптома. Изначально отношения Ирины и Платона строились в стрессовой ситуации, когда тревога, связанная с болезнью и смертью бабушки, была повышена. И уже на примере их романа мы видим, что ведущим эмоциональным процессом в этой паре является дистанцирование. Чтобы избежать тяжелых болезненных чувств от утраты близкого человека, Платон прибегает к реактивному роману, который «откладывает» и маскирует его траурную реакцию. В результате процесс горевания не прожит. В свою очередь, для Ирины это – способ справиться с тревогой и напряженностью, связанной с неудачным браком, и способ дистанцирования от второго мужа. Тревога высока, и супруги создают очень слитные отношения, активизируя треугольники: муж – жена – болезнь, муж – жена – утрата, муж – жена– второй муж Ирины.

Но и сама слитность порождает тревогу. В дальнейшем супруги пытались справиться с возрастающей в браке тревогой, дистанцируясь и активизируя треугольники: муж – жена – друзья, муж – жена – увлечения, муж – жена – трудности. Каждый из них считал себя ответственным за семейное благополучие и старался по-своему способствовать этому. Платон развил гиперфункциональное поведение, которое воспринималось Ириной как давящее и доминантное. Но она старалась подстраиваться ради семейного благополучия, становясь в некоторых областях семейной жизни гипофункциональной. Она интерпретировала поведение мужа как «желание ее улучшить», а следовательно, констатировала свою «недостаточность» для него, приходя в отчаянье и уныние. Тревога жены возрастала, а наиболее привычный способ справиться с ней – эмоциональное дистанцирование – привело к тому, что депрессивное состояние охватило все области ее семейной жизни, кроме работы, где она чувствовала свою компетентность. Однако и для Платона его гиперфункционирование было чрезмерным, и он недоумевал, почему столь функциональная раньше Ирина стала пассивной и неэнергичной. Он интерпретировал это как потерю ею интереса к нему и семейной жизни с ним. Он обвинял себя в неспособности поддерживать эмоциональный контакт с женой и начал чувствовать, что он «не такой муж», какого она хотела. Тревога у мужа нарастала, но его ведущий эмоциональный процесс – дистанцирование – делал невозможным проговорить все наболевшие темы. Платон отвлекся, дистанцировавшись в виртуальный мир. В свою очередь, чувствуя свою компетентность лишь в профессии, Ирина прибегала к дистанцированию, пропадая на работе. Процесс становился все интенсивнее, активизируя треугольники: муж – жена – депрессия, муж – жена – работа, муж – жена– любовницы.

Определение дистанции и взаимодействия в браке

Супруги прибегают к дистанцированию и в виде физического бегства – задержки на работе, любовницы, и к дистанцированию, достигаемому путем внутренних операций, – депрессия жены. Эмоциональная дистанция почти всегда является компонентом эмоционального процесса, идущего в браке. Тревога в браке высока, и дистанцирование есть инстинктивное бегство в ответ на интенсивную эмоциональность.

Способность

открыто говорить о личных эмоциональных проблемах

Оценивая супружеские отношения, мы видим, что тревога в паре настолько высока, что дистанцирование как способ справиться с ней затронула способность открыто говорить о личных проблемах. Затем дистанция достигла критической величины, и тревога в паре от того, что совместность и брак были практически ими утрачены, заставила супругов поговорить друг с другом о пугающей их разрозненности. Однако этот разговор не позволил им быть услышанными друг другом.

Вопрос: «Вас обоих так беспокоила создавшаяся ситуация, почему вы не поговорили друг с другом о ней?» Ответ: «Мы об этом не разговаривали, так как боялись обидеть друг друга».

Вопрос: «Как часто вы вдвоем обсуждаете что-то личное? Кто обычно затевает обсуждение?» Ответ: «Раньше мы много говорили друг с другом. Ночи напролет не могли наговориться. И про бабушкину смерть, и про развод Ирины, про все, что нас беспокоило…»

Вопрос: «Есть ли проблемы, о которых вы друг с другом не говорите? Каковы они?». Ответ Ирины: «Я все время боялась, что не так интересна для Платона: не такая красивая, не такая молодая, и одеваюсь не так, и в компании не такая общительная. Я очень боялась, что он разочаруется во мне…» Ответ Платона: «Я очень боялся, что я – не такой муж, какого она хотела, чувствовал, что не даю ей что-то очень важное».

Осведомленность о мыслях и чувствах

Высокая тревога и дистанцирование привели к тому, что супруги скорее проецировали друг на друга свои собственные страхи и ожидания, нежели действительно понимали, что думает и чувствует партнер. Они приписывали наблюдаемым действиям партнера свой собственный смысл.

Количество часов в неделю, проводимых совместно

Напряженность в паре была столь велика, что паре было трудно найти время, чтобы побыть вместе. Более того, когда все-таки такое время находилось, жена впадала в депрессию, что в свою очередь затрудняло контакт. В любом случае наблюдается дисбаланс сил совместности и индивидуальности.

Удовлетворенность сексуальной жизнью

В начале романа Платона и Ирины сексуальная жизнь их была очень интенсивна. Однако это скорее свидетельствует о «бегстве от интенсивной тревоги», связанной со стрессовой ситуацией, обусловленной болезнью бабушки и разводом Ирины. Пара демонстрировала высокий уровень слияния. Последовавшая за этим семейная жизнь и фантазии на тему мыслей и чувств партнера, приписывание ему (и ей) неприятия привели в конце концов к дистанцированию и в сексуальных отношениях. Ирина считала, что она недостаточно молода и красива, а Платон – что он делает что-то не так. Это, в свою очередь, повлияло и на их сексуальное влечение друг к другу.

Влияние отношений с родительскими семьями

Ирина и Платон оставили свои родительские семьи с определенным уровнем неразрешенных эмоциональных связей, разрывов и недифференцированности. Они, по-видимому, справлялись с этим путем обесценивания важности этих старых взаимоотношений в их собственных жизнях, так как находили дополнение друг в друге. Это было ненадежное соглашение, его легко было нарушить, так как оно не базировалось на отношениях с прошлым и было построено на ложном восприятии себя и партнера. То, что было комфортной близостью во время ухаживания, изменилось после свадьбы. Та зависимость друг от друга, которая существовала, стала некомфортной и вызывала тревогу, так как они полагались друг на друга и давили друг на друга, чтобы партнер вел себя определенным образом. Боуэн пишет: «Супруги настолько вовлекаются в такое существование, какого хочет для него другой, чтобы улучшить функционирование другого, требуя, чтобы другой изменился, чтобы повысить собственное функционирование, что никто не отвечает за себя» (Bowen, 1978, p. 114).