Системный Экзорцист. RealRPG

Панарин Антон

— Тук-тук. Приветствую тебя, о владыка всех слуг госпитальных! О великий министр! — я поклонился, едва не рухнув на пол, понятно. Резкие движения под запретом, буду держать марку. — Еремеич, ну че там?

Кресло повернулось, а на нем сидела до боли знакомая рожа, но не Еремеич. Петрович.

— Петрович, а ты че тут? Главврача замещаешь?

— Станислав Всеволодович, во-первых, я уже месяц как являюсь главным врачом. А ты на работе не показываешься. А во-вторых, для тебя я теперь Евгений Петрович.

— О как. Ну,

с повышением тебя, — обида сдавила сердце, и логика ее не смогла отогнать. Я понимаю, что постоянно от работы отлынивал и Еремеича еще послал, но где-то в глубине души все же надеялся, что все наладится, верну Веру, стану главврачом, заведем ребенка, заживем! В этом списке только на один пункт стало меньше. — А чего вызывал?

— Вызывал для расторжения трудовых отношений.

— С хера ли?

— Не выражайся. Договор с тобой мы расторгаем, потому что за месяц ты ни разу не появился на работе, а сейчас вот ввалился, и, судя по всему, с похмелья. Мне такие работники не нужны. Да, ты много сделал для госпиталя, но своей шеей я за тебя отвечать не буду, а уж тем более прикрывать твои выверты.

— Петрович, ты че несешь?

— Стас, я за тебя в три смены пахал, пока ты катался со своим корешем по халтурам и бабки зарабатывал. Все пахали. Насколько ты помнишь, сверхурочные у нас не оплачиваются. А держать на работе экзорциста, который не будет работать, я не собираюсь. Какой бы у тебя ни был потенциал, ты его разбазарил. Вот, пиши заявление по собственному. — На стол лег чистый лист бумаги.

— Не буду я ничего подписывать. С Еремеичем был уговор, что он меня отпускает по запросу от инквизиции. Так что я продолжаю работать. Власть твою оспаривать не собираюсь, оно мне нахрен не надо, расслабься.

— Ты ее будешь оспаривать одним своим присутствием, заставляя подчиненных думать «почему Петрович, а не Всеволодыч?». Поэтому выбора тут два. Первый — пишешь по собственному. Второй — я увольняю тебя по статье, так как договор у тебя был с Еремеичем, а он здесь больше никто. Бумаги на посещение разломов подписаны им, вот только все разломы за эти тридцать дней ты посещал без каких-либо договоренностей, и главный врач ничего не подписывал. Давай без сцен и громких слов, пиши и уходи. Выходное пособие в полном размере выплачу, без отработки. Напишешь и свободен. Ничего личного, все на благо пациентов.

— И на твое личное благо. Я тебя понял, Петрович, давай ручку. Намалюю каракулю.

— А там не надо малевать, просто распишись, заявление уже заполнено.

— О как. Подготовился. Ну на, подавись, козел, — расписался и вышел из кабинета.

Понимаю его? Да, определенно. Чувствую ли я злость? Еще какую. У меня забрали последнюю отдушину. Все, что позволяло отвлечься от смертей и потерь. Это, наверное, единственное место, где я реально спасал жизни, в остальных местах лишь отнимал...

Настроение упало, хотелось снова очутиться в спальном районе

и встретить гопников. Вместо них я увидел Костю.

— Здорова, студент! Как дела? — сказал я, хлопнув практиканта по плечу.

На меня поднялись абсолютно пустые глаза. Взгляд как у мертвой рыбы. В руках практикант держал швабру и просто мыл полы, медленно, заторможенно, механически. Он обошел меня по дуге и продолжил свое дело.

— Маш, а че это с Костей?

— Станислав Всеволодович...

— Да какой я теперь Всеволодович тебе? Просто Стас.

— Уволили?

— Ага.

— Понятно. Дело в том, что, пока вы были в командировке, Косте дали одержимого. Он думал покрасоваться перед Дашей и взял ее с собой. Во время экзорцизма что-то пошло не так и одержимый вырвался, схватил Дашку за шею. Пригрозил, мол, «заключай со мной пакт, либо она умрет». Костя заключил...

— И демон убил Дашку? — Маша кивнула, а на глаза навернулись слезы. — А потом сожрал душу Кости и сделал его пустым. Петрович бесится, потому что я одобрил прохождение практики Костей?

— А еще Костя его племянник.

— Твою мать... Вся жизнь через... Ладно, не буду тебя грузить. Извини за все. Я пошел.

Машка хотела еще что-то сказать, но промолчала. Живешь, идешь к своей цели, не обращая ни на что внимания! Ломаешь стены! А оказывается, что вокруг тебя куча людей, которым этого внимания и не хватило. А потом все начинает рассыпаться. Появилось чувство, что рассыпаюсь и я сам.

Открыл дверь раздевалки, внутри никого. Шкафчик номер восемь, а внутри то немногое, что я сюда принес, кроме страданий. Термос, сумка да пара кроссовок. Забрать все, чтобы не тянуло обратно, и вычеркнуть этап под названием «госпиталь» из жизни. Клац!

Обернувшись, увидел Юлю. Она улыбалась так, будто сокровенная мечта сбылась. Мечтала, чтобы меня уволили?

— Все, Юлек, не поминай лихом. Я уволился. Больше мы с тобой не коллеги, — сказал я, отвернувшись и запихивая свой скарб в сумку.

— У-у-у, бедненький. Иди, я тебя утешу.

Сзади меня обняли нежные руки, одна гладила по груди, а вторая принялась бороться с ремнем.

— Юль, мы это уже десятки раз обсуждали.

— Мне плевать. Твоя жена мертва, а ты свободен. Да ты еще и пьяненький. Никуда не денешься, иди сюда!

Резким движением она притянула меня к себе и поцеловала. Хотел возмутиться и обложить ее матом. С какого хрена она похоронила? А кого? Кого она похоронила? Боже, какие у нее нежные губы. Я притянул ее к себе, схватив за задницу. Упругая, легла в руку как влитая.

Юлька застонала от возбуждения. Я на автомате срывал с нее одежду. Восхитительное тело, крепкая грудь, плоский живот, нежнейшая кожа. А запах! Он просто сводил с ума. Притянул ее к себе и поцеловал, а она времени зря не теряла. Штаны упали на пол, а следом за ними и трусы.