Системный приручитель 2
Шрифт:
Когда девушки закрылись в предбаннике, чтобы там же сразу и раздеться, на моих часах уже было двенадцать. Сквозь закрытую хлипкую дверь я слышал, как Юля запугивала Мэй тем, что в бане после полуночи моется банная нечисть, но китаянку это совершенно не впечатлило.
— Я так устала, — буркнула она. — Что просто попрошу этого твоего обдериху потереть мне спинку. Я хочу упасть и умереть.
По правде сказать, упасть и умереть уже хотел даже я — только это не отменяло необходимость помыться, вкинуться эссенциями и поужинать. А потом один чёрт лечь спать смогут не
Сидеть он тоже будет в доме, снаружи пока слишком опасно.
— Дядь Никит, — позвал Шенг. Парни сейчас сидели на крыльце дома и вяло болтали, дожидаясь свою очередь на помывку.
— Да?
— Я правильно понял, что больше четырёх эсок ещё никто не пробовал культивировать?
— Да. Хочешь попробовать больше?
Я уже и сам думал о таком варианте. И, главное — стоит ли эксперимент риска.
Возможно, тело к резкому скачку силы будет не готово. Не выдержит сердце, например, или ускоренный при усилении обмен веществ ударит по почкам и печени. Или — просто лютое истощение наступит.
А ещё…
— Шенг. Даже если забыть про все риски. Про возможность стать неведомой зверюшкой. Ты же понимаешь, что будет хреново? И, скорее всего, очень больно.
— От освоения навыков тоже больно, — серьёзно ответил парень. — А нам всем придётся пройти через это. Я — готов. И могу попробовать культивировать больше, не смотря на риски. Только…
Он вдруг втянул голову в плечи и закончил в разы тише:
— … только лучше попробовать до того, как вернётся сестра.
Глава 7
Упасть и умереть
Илья хрюкнул, стараясь сдержать смех, Шенг беззлобно пихнул его в плечо и устало буркнул:
— Да заткнись ты…
Я только хмыкнул, задумавшись. Надо ли спрашивать мнения Мэй? Она — самый близкий Шенгу человек здесь, а задуманный им эксперимент хоть и важный, но вопросом жизни и смерти не является.
В бою и на марше мнение ребят меня заботит слабо, если я сам точно знаю, как лучше поступить. Здесь же включать авторитарность будет просто неправильно.
Тем более, Мэй мне полностью лояльна, и я реально могу доверять этой странной, но серьёзной и ответственной девушке. В чём-то даже больше, чем Юле — потому что Юля без царя в голове.
— Нет, Шенг, — я принял решение. — Мы всё-таки подождём твою сестру, да и с Леной посоветуемся. Лена отвечала за тебя какое-то время, Мэй — твоя сестра. Они лучше тебя знают, чем я, поэтому без них я это решение не готов принять.
Китаец сегодня неплохо себя проявил, но это не отменяет того факта, что он не ахти как умён и подозрительно помешан на этой своей культивации.
Шенг лишь расстроенно кивнул.
— Ладно, разойдитесь, — троица парней перекрывала крыльцо так, что не пройти. — Посторожите пока сами. На Бурана поглядывайте, он опасность раньше вас почует.
— А куда ты? — Шенг вместе с остальными шустро вскочил с крыльца и, шагнув ближе, уставился на меня с надеждой.
— Не будем утомлять Лену общими советами. С ней можно поговорить и сейчас, пока девушки моются. Заодно, ногу её проверю.
Выглядела
— Всё плохо, да? — слабо улыбнулась Лена. Похоже, всё поняла по моему взгляду.
— Зря ты отказалась помыться, — отозвался я и притормозил у стола. Нарезанные и выложенные в тарелки закуски — колбасы, сало, сыр — подсохли, заветрились. Я свалил всё в одну кучу и отдал медвежонку. — Девочки тебе помогли бы. Может, ты хоть немного свежее себя начала бы чувствовать. С потом из тебя отрава выходит. Возможно, не только змеиный яд, но и вообще вся дрянь, которую ты в течении жизни успела цепануть. Ртуть, свинец, чёрт знает что ещё.
— Не хочу, — она вздохнула. — Я не готова к тому, что девчонки немногим младше меня будут ухаживать за мной, как за инвалидом.
— Я видел инвалидов, Лен. Видел молодых парней, оставшихся без рук и ног. Без глаз. С трубками, загнанными в мочевой, и выводящими мочу в пакетики у пояса. Просить помощи у товарищей не стыдно. Тем более, тебе ещё повезло. Скоро навык отработает, и ты вернёшься к нормальной жизни.
Она потупила взгляд. Тихо ответила:
— Нормальной жизни всё равно больше не будет.
Я уселся на кровать в ногах у девушки, вздохнул:
— Я знаю девочку, которая до тринадцати лет занималась танцами. Не потому что родители погнали в какой-то кружок, чтобы она не мешалась под ногами. Ну, или, как это бывает — пытались через неё закрыть какие-то свои гештальты. Нет, она занималась этим сама, по зову сердца. Её зовут Саша, и я очень надеюсь, что сейчас у неё всё в порядке.
— Будет какое-то «но», да? Я не уверена, что хочу слушать эту историю.
— Тебе нужна эта история. Человеческие тела, Лен, удивительны. Просто поверь мне, я знаю, о чём говорю. Иногда просто не верится, на что способен человек, что он может выдержать, преодолеть. И в то же время, человеческие тела невероятно хрупки. С Сашей не произошло никаких душераздирающих историй с авариями, смертями. Ни офигевших мажоров на «Гелендвагене», ни удолбанного водителя такси в конце двадцатичасовой смены — ничего такого. Она просто упала с лестницы. Так иногда бывает — просто оступилась. Но, она сломала позвоночник, и ей парализовало ноги.
Лена закрыла глаза, у неё задрожали губы. Я не остановился:
— Саше было тринадцать лет. И, знаешь, родители ничего не могли с этим сделать — девочка закрылась, потеряла интерес к жизни. Психиатры и антидепрессанты разве что помогли сгладить истерики. Она будто добровольно превращалась в овощ. И тогда её дед — очень хороший мужик, пусть и крепко так контуженный — уговорил отдать её на лето к нему. Семёныч — друг моего отца, мы с ним вместе владеем турбазой, совмещённой с маральником. Ну, как — я пришёл практически на всё готовое, но хорошо так вложился в дело деньгами. Вот к нам в маральник Семёныч Сашу и привёз.