Системный сбой
Шрифт:
Рутгер стоял, покачиваясь, и смотрел на посиневшую кисть с рассечённой на запястии кожей. Он чувствовал потребность бежать и поскорее спрятаться, потому что находиться в этом месте – опасно для жизни. А жизнь он теперь ценил превыше всего. Свою жизнь, так как в памяти не осталось и следа от жизни прежней.
Главный сидел на холме, недалеко от каверны детектора CNS и смотрел в направлении канувшей во мраке Женевы. В пальцах левой руки он сжимал наконец-то успокоившийся мобильник, в левой – переплёт старенькой Библии. О чём думал человек было доподлинно неизвестно...
Но вот он поднялся на ноги, отшвырнул телефон, прижал к груди Библию
– В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его... – Главный вздрогнул, окинул безумным взором тёмные небеса. – Бог знал суть вещей, оперируя материей. Он видел, чем пропитаны тьма и свет. Он мог подобрать нужные пропорции, чтобы установить повсюду порядок и логику. Человек же... – Прошелестел вздох, полный отчаяния. – Человек не ведает, что творит в своём стремлении познать непознанное, объять необъятное, увидеть запредельное... Им движет жажда открытия, причём неважно, какой ценой; тяга к разрушению и врождённое насилие! – Главный умолк. Потом заговорил снова: – Мало кто поймёт причину моего сегодняшнего бегства. Но бежал я вовсе не от кого-то. В первую очередь, я пытался скрыться от самого себя. Потому что и я, есть человек, – голова поникла, пальцы невольно разжались... а может и осознанно, так как не осталось надежды. – Вскоре побегут многие... Побегут все. Но скрыться от самих же себя – невозможно.
Хелен обняла вздрагивающую во сне Анну. Смахнула с ресниц слёзы. Прошептала, глядя в разверзшуюся за окном террасы бездну:
– Боже, он так и не понял, зачем ты даровал нам дочь. К сожалению, он так и не понял этого...
Глава 3. Август 2015 года. Самарская область, село Воротнее Сергиевского района, Россия. ОЧНУВШАЯСЯ ОТО СНА.
– Едут! Едут! – Нянечка Оксана отпрянула от металлической калитки и стремглав побежала по асфальтированной дорожке к дверям главного корпуса пансионата. На пороге она буквально нос к носу столкнулась с заместителем директора по учебно-воспитательной работе Зотовой Екатериной Владимировной.
– Едут! – ещё раз прокричала нянечка, словно желая, тем самым, придать веса озвученной фразе.
Зотова поправила причёску, придала лицу строгое выражение.
– Я вижу, Оксана. Сбегай, поторопи, Александра Валентиновича. Не одной же мне гостей встречать.
Оксана закивала, натужно дыша в нос, словно пробежала несколько километров.
– Да, да, Екатерина Владимировна! Одна нога – тут, другая – там! Я – мигом!
Зотова назидательно покачала головой.
– Оксана, и ещё...
– Что, Екатерина Владимировна?! – Нянечка чудом удержалась на ногах, потому что мысленно она была уже где-то в районе лестничных пролётов на второй этаж.
– Пожалуйста, не кричи так. Это всего лишь члены общественного совета по вопросам независимой оценки работы пансионата, а не пожар. Договорились?
Оксана густо покраснела, совсем как девочка-подросток, которой указали на существенный изъян в чертах характера.
– Хорошо, Екатерина Владимировна, – нянечка совсем уж по-детски шмыгнула носом. – Разрешите идти?
– Беги, – улыбнулась Зотова, которой даже стало совестно от этих своих упрёков.
Ну ведь и впрямь ещё девочка – кстати, выпускница вот этого самого Сергиевского пансионата для детей-инвалидов.
«Какой же диагноз у неё был?.. Нужно будет спросить у Татьяны Владимировны – уж она-то точно помнит.
Екатерина Владимировна проводила взглядом скачущую по ступенькам Оксану: вприпрыжку, через одну ступеньку, лихой разворот на площадке, держась рукой за перила, в глазах – детское озорство... Озорство, которое тут круглые сутки, на каждом шагу, такое ощущение, на протяжении вечности. А ещё боль и отчаяние, потому что для многих пациентов – читай ребятишек, – этот приют стал клеткой, заменившей им родной дом. Клеткой, из которой невозможно бежать, в виду того, что кто-то сверхразвитый что-то там напутал в генах, отчего и выползли на свет все эти ужасные твари, такие как детский церебральный паралич, спинальная мышечная атрофия, боковой амиотрофический склероз, умственная отсталость, апаллический синдром... И этот список можно продолжать до бесконечности. Только имеет ли смысл вдаваться в подробности заболеваний центральной нервной системы и головного мозга, если это не принесёт заведомой пользы детям-инвалидам? Вряд ли. Ведь в этом случае для них ничего не изменится. Томительное ожидание как было, так и останется. По крайней мере у тех пациентов, которые в состоянии мыслить осознанно.
К реальности Екатерину Владимировну вернул звук захлопывающихся дверей автомобиля, приглушённые голоса и стук собственного сердца в груди.
Вообще она спокойно относилась к всяческого рода проверкам, считала их чем-то само собой разумеющимся. Надо, значит надо, и не нам оспаривать правила. Нужно просто ответственно подходить к поставленным задачам, отдавать профессии всего себя... и даже чуточку больше. В плане ментальности. То бишь, добавлять щепотку души – как пряности в суп, – и тогда бульон, под названием «жизнь» запахнет совершенно иначе, да и на вкус окажется не под стать всему остальному, приевшемуся до оскомин.
– Екатерина Владимировна...
Зотова вздрогнула, но завидев открывающего калитку Анатолия Ивановича, резко подалась навстречу, понимая, что от ненужных мыслей стоит на время отказаться. «Шоу» она, по обыкновению, не придумала, а потому и голова с заученным сценарием была ни к чему. Экспромт – все что нужно, когда в подведомственном тебе отделе ничего, кроме порядка.
– Екатерина Владимировна, никак не ждали? – Скороходов, как и подобает главе сельского поселения открыто и, наверняка, искренне улыбнулся, демонстрируя идеальные зубы.
«Стоматолог знает своё дело», – невольно подумала Зотова и зарделась, протягивая для приветствия руку.
– Ну что вы, Анатолий Иванович, – риторическая улыбка. – Кто бы сказал, дорожки бы красные расстелили и с хлебом-солью встречали. А так...
– А я даже рада, что так, – из-за спины Скороходова вышла пожилая дама в шляпке и, кивнув, так же протянула руку для приветствия.
– Знакомьтесь, – затараторил Анатолий Иванович, отступая в сторону. – Ратникова Тамара Владимировна, председатель общественной организации «Ассоциация ветеранов социальной службы Самарской области».
– Здравствуйте. Зотова Екатерина Владимировна, заместитель директора по учебно-воспитательной работе.
– Очень приятно, – кивнула Ратникова, снимая шляпку. – Хорошо как тут у вас. Тихо. Солнце, хвойные, свежий воздух... И аккуратно так всё, по делу. На первый взгляд и придраться не к чему.
Зотова невольно вспомнила несущуюся по лестничным пролётам Оксану – да уж, по делу так всё, ничего не скажешь.
– Мы вчера оценивали качество работы одной из частых клиник в Самаре, так там у них дети строем ходят, песни поют, уж только не маршируют, – Ратникова огляделась. – У вас, по-видимому, иначе.