Сияние алчных глаз

Серова Марина Сергеевна

— Подожди, Галина, не валяй дурака! Куда же ты? Подожди, мы хоть подбросим тебя до дома… — Он сорвался с места и бросился догонять Аникину, сердито бросив на ходу сослуживцам: — Да задержите же ее!

Галина, не оглядываясь, прошла мимо нас, ступая так, словно каждый шаг давался ей с огромным трудом. Я заметила, что сапоги на ней тоже старые — на сгибах кожа вытерлась до белизны.

Ее вприпрыжку догоняли двое мужчин. Остальные, вытянувшись цепочкой, торопливо шли следом. Когда основная группа поравнялась с нами, Борзой негромко кого-то окликнул. Тот, поколебавшись,

отделился от толпы и подошел к нам. Это был мужчина высокого роста, с толстыми губами и крупным пористым носом. На нем была замшевая куртка и норковая шапка. С любопытством скользнув по мне взглядом, он небрежно протянул руку Борзому и спросил:

— Ты чего тут?

— Привет, Парамонов! — сказал мой спутник, шмыгая носом. — Пришел вот… с Алешкой проститься. Такое несчастье… Кто же это дело расследует, не ты?

— Костров занимается, — скупо ответил Парамонов. — Мы собрались, кто смог… Надо же проводить… Кафе сняли, чтобы помянуть, только, видишь, все кувырком. Галина не в себе… Ну, я побежал, а то неудобно!

— Ну, давай! — со вздохом ответил Борзой и, сунув руки в карманы, несколько минут молчал, глядя вслед процессии.

Я тронула его за плечо и сказала:

— Ну, вот что: если вы в порядке, то сводите меня, Дима, к дому Караваева. На этих поминках нам делать нечего. Проходить они будут не дома, а в кафе, соберутся там одни сослуживцы, которые друг друга прекрасно знают. Зачем нам там рисоваться? А вот к Караваеву заглянуть стоило бы, как вы считаете?

Он пожал плечами и вяло ответил:

— Попробуем… Все равно весь день коту под хвост…

Мы вернулись к воротам кладбища. Ни вдовы, ни коллег Аникина уже не было. Дул холодный ветер. Вчерашняя грязь под ногами превратилась в черную наледь. С севера наплывали тяжелые тучи, предвещавшие снег.

Борзой после некоторых затруднений завел свой лимузин, и мы поехали. Довольно долго справа от нас тянулась ограда кладбища, а потом дорога вильнула в сторону и, миновав небольшую рощицу, засаженную хилыми прозрачными березками, вывела нас на окраину города. Здесь дорога раздваивалась — одна полоса шла к огороженным бесконечными заборами дачным участкам, а другая сворачивала в сторону, к вершине невысокого холма. Именно туда Борзой направил свой «Запорожец».

Через несколько минут мы выехали на вершину холма, откуда открывался вид на покрытую тонким слоем снега долину, где особенной белизной и идеально ровной поверхностью выделялось замерзшее озеро. Вдалеке синел лес.

— Наши озера! — с затаенной гордостью сообщил Борзой, глуша мотор. — Вид здесь летом изумительный! А вот и дом Караваева…

Метрах в тридцати от дороги, действительно на самом ходу, стоял дом довольно угрюмой архитектуры с крышей, покрытой зеленоватой черепицей. Дом окружал трехметровой высоты забор, по верхней кромке которого тянулись оголенные провода, укрепленные на распорках с помощью изоляторов. Вокруг забора была лишь голая земля, покрытая съежившейся серой травой и редкими островками грязного слежавшегося снега. Вряд ли здесь стоило искать какие-то следы.

— Аникина нашли по ту сторону

забора, — объяснил Борзой. — Там растет дерево, и якобы он пытался по этому дереву забраться во двор. Ну, это по слухам! Сами сейчас увидите, какая это чепуха… — Он открыл дверцу и вышел из машины.

Я последовала его примеру и спросила:

— А кто вообще нашел тело? Получается, его не могли видеть со стороны дороги?

— Нашел охранник, когда утром обходил участок, — сказал Борзой. — Это только говорится, что дом пустой. Охранник там всегда есть. Но территория большая, за всем периметром ему не уследить — отсюда и провода под током. Пойдемте, покажу вам это место.

Мы сошли с асфальта и направились по траве к дому.

— А вы не догадались поговорить с охранником? — спросила я.

— Милая Оленька, — снисходительно заметил Борзой, — неужели я похож на человека, который способен о чем-то не догадаться? Разумеется, я говорил с ним.

— И что же он сказал? — полюбопытствовала я.

— Он чуть не проломил мне череп, — со вздохом признался Борзой.

— А что, если я с ним побеседую? Не станет же он проламывать череп даме?

— Лучше не сейчас, — поспешно ответил Борзой. — Когда будете без меня. Я — человек бесстрашный, но свои рамки знаю четко и не пытаюсь объять необъятного.

На холодном ветру из него выдуло остатки хмеля. Борзой ежился и втягивал шею в воротник. Маленькие его глазки слезились. Видимо, чувствовал он себя неважно, но старался не подавать виду.

— Скажите, Дима, — спросила я, — вы, похоже, не верите, что Аникин погиб, пытаясь проникнуть во двор этого дома. В таком случае получается, кто-то привез сюда тело, тащил его от шоссе… Не слишком веселое занятие, а? Кому мог понадобиться такой вариант? Ведь проще и безопаснее было бы бросить тело там, где оно лежало первоначально, вы не находите?

Борзой опять шмыгнул носом, но ничего не ответил, словно пропустил мой вопрос мимо ушей. Вместо ответа он махнул рукой и сказал:

— Вот, полюбуйтесь! Сумели бы вы с этого дерева перемахнуть через такой забор?

Мы уже обошли дом с тыла и стояли на открытом пространстве, продуваемом всеми ветрами. Черные тучи заволокли весь горизонт.

— Точно снег пойдет! — сказала я вслух.

Мы подошли к дереву. Дикая яблоня, низкая, густо утыканная колючими, ломкими ветвями, росла в трех метрах от стены, и перемахнуть с нее во двор мог только супермен или Бэтмен — одно из двух.

— Это смехотворно! — сказала я. — Вообще не понимаю, как сюда забраться без подручных средств. У Аникина были с собой подручные средства?

Забор, сложенный из гладких бетонных плит с выступом наверху, был значительно выше человеческого роста, а если учесть еще и натянутые над забором провода, то говорить о попытке штурма этой преграды могла только хорошо подготовленная диверсионная группа.

— Может быть, Аникин был здесь не один? — предположила я.

— Я вам сразу намекнул, что он был не один! — уже сердясь, сказал Борзой. — Вы меня не слушаете, что ли? Разумеется, он был не один! Только не здесь…