Сияние алчных глаз
Шрифт:
— Вот видите, — заметила я. — А завтра у вас вообще опечатают редакцию, и вам придется выпускать устную газету.
— Это мы еще посмотрим! — с легкой, неизвестно кому адресованной угрозой, но не слишком уверенно сказал Борзой.
Мы направились к выезду из города — туда же, куда в прошлую пятницу Аникин. Невольно мне пришел на память рассказ Борзого о тех событиях, и я спросила, надеется ли он сегодня на своего железного коня.
— Надеюсь я всегда, — серьезно сообщил журналист.
Несмотря на
— Я ведь не успел даже поесть! — сообщил вдруг Борзой.
— Однако, кажется, успели пропустить рюмашку? — заметила я, иронически поглядывая на него.
— Должен же я как-то поддерживать энергетический баланс организма, — смущенно ответил он. — Все равно в такой час гаишники уже спят…
В этот момент мы подъезжали к повороту на шоссе. Неожиданно Борзой чертыхнулся и лихорадочно начал выкручивать баранку, торопясь развернуться. Я с недоумением посмотрела на него.
— Накликал, черт! — сказал Борзой сквозь зубы. — Стоит, гад, на повороте! Точно тормознет! Не будем дразнить гусей, а объедем опасное место.
Мы поехали какими-то закоулками, среди приземистых деревянных домиков. Здесь почти не было фонарей, зато на мостовой полно колдобин. «Запорожец» встряхивало так, что я думала у меня выскочат внутренности.
В одном месте мы вообще застряли, и пришлось вдвоем толкать «Запорожец», чтобы вытащить его из особенно каверзной ямы. Это не прибавило нам настроения, а я подумала, что если дело так пойдет и дальше, то до места мы доберемся к рассвету.
Однако вскоре обходной путь закончился, и мы благополучно выбрались на шоссе. Борзой приободрился и погнал свою колымагу на предельной скорости, стремясь наверстать потерянное время.
— Не рассыплемся? — поинтересовалась я.
— С чего бы это? — усмехнулся Борзой. — Десять лет мой лимузин не рассыпался, а тут вдруг рассыплется?
Шоссе нырнуло в лес. Нас окружили темные заросли, казавшиеся сейчас совершенно непроглядными и непроходимыми. Нигде вокруг не было ни огонька. Невольно в душу закрадывался какой-то первобытный страх. Казалось, стоит сойти с дороги, и ты навсегда пропадешь в этом жутком черном лесу.
— Вы-то сами бывали на этой базе, Дима? — спросила я.
— Да как вам сказать? — пожал он плечами. — Когда она функционировала, посещения не одобрялись, а когда ее прикрыли, там нечего было делать. Но место это я знаю. Скоро будет поворот в лес. Он там хитрый — не пропустить бы в темноте…
Поворот мы не пропустили, несмотря на то, что он действительно не слишком бросался в глаза. Припорошенная снегом полоса уходила в сторону от черной укатанной ленты шоссе и терялась в зарослях.
Подъехав к повороту, мы остановились,
— Эта дорога ведет еще куда-нибудь, кроме базы?
— Да никуда она не ведет, — сказал он. — Если хотите, это тупик. А в чем дело?
— Кто-то по ней ездил, — ответила я. — И совсем недавно.
Борзой неуверенно посмотрел на меня и покрутил головой, словно его душил тугой воротник.
— А куда ездил? — уточнил он. — Туда? Или обратно тоже?
— Понимаю подтекст вашего вопроса, — сказала я. — Но я не индейский разведчик, чтобы настолько тонко разбираться в следах. Поэтому будем надеяться, что этот «некто» уже оттуда вернулся.
Борзой помолчал, разглядывая приборный щиток, светящийся зеленоватым светом, а потом сказал:
— А если не вернулся? Я, конечно, понимаю, это может быть простой турист, любитель ночных прогулок по спящему лесу, романтик и добряк, но мне почему-то…
— Ладно, — сказала я. — Предлагаю такой вариант — мы поедем с выключенными фарами. А едва заметим опасность, тут же развернемся и дадим деру. Устраивает?
— В такой темнотище с выключенными фарами мы не уедем дальше первого дерева! — заявил Борзой. — Вы забыли, что сейчас ночь?
— Напротив! — возразила я. — И вы сейчас в этом убедитесь, если уступите мне место за рулем.
— Место за рулем? — вытаращился Борзой.
— Да, пересядьте! — бесцеремонно распорядилась я. — И передайте мне пакет. Осторожнее только, не уроните!
Борзой подчинился. Он был растерян. Я достала из пакета прибор ночного видения и укрепила его на голове. Борзой следил за мной с немым изумлением.
— Вы умеете обращаться с видеокамерой? — спросила я, заводя мотор.
Борзой ответил не сразу. Он все еще не мог переварить увиденного.
— С видеокамерой? — переспросил он наконец. — Как-нибудь справлюсь. А скажите, в вашей газете всех журналистов снабжают таким оборудованием?
— Нет, только жен главных редакторов, — отрезала я.
Мы въехали в лес, который для моих глаз превратился из непроглядного черного облака в бесконечные ряды высоченных стволов, светящихся нежным зеленоватым сиянием. Холодная дорога ясно выделялась на их фоне ровной темной полосой.
Я держала скорость около сорока километров в час, внимательно всматриваясь в призрачную фосфоресцирующую даль. Пропустить «добряка-туриста» мне совсем не хотелось.
— Что я должен снимать на видеокамеру? — спросил Борзой, который для меня тоже сделался похожим на призрака, слепленного из светящихся всевозможными оттенками пятен.