Сияние ангела

Уэзерли Ли

По вот все остальное... Я вспоминала свои видения и хмурилась. Бесконечный город, большая площадь, пульсирующая музыкой и людьми. Потом двенадцать сверкающих ангелов взрываются. Тяжесть моих кры­льев, крик миллионов ангелов. Вспоминая все это, я на­пряглась еще сильнее, чем раньше. В животе свился кольцами леденящий страх.

Сон был пророческим, я была в этом уверена. Где бы ни был этот город, нам надо было туда попасть.

Глава 3

Ангел парил между настоящим и прошлым. Сознание то покидало его, то возвращалось.

Он лежал на кровати в своей комнате под мягким одеялом. Время от времени включались и начинали

гу­деть трубы центрального отопления, затем после слабого щелчка все успокаивалось. Снова и снова Разиэль видел убийцу — темноволосого подростка, который направил на него пистолет, обнимая одной рукой мерз­кую девчонку—полуангела: бледное лицо, широко рас­пахнутые зеленые глаза.

Мысль о том, что он отец этого существа, шокирова­ли его. Но сомнений быть не могло. Он ощутил безоши­бочное эхо собственной энергии, когда их ангельские сущности вступили в схватку. К тому же она была как две капли воды похожа на Миранду, юную студентку му­зыкального факультета, которую он когда—то встретил. Но к счастью, совсем не похожа на него. Разиэль гром­ко простонал, опять вспомнив убийцу. В следующий раз он будет расторопнее. В следующий раз он вырвет энергию у них обоих и посмотрит, как они свалятся на землю безжизненной кучей.

— Ш—ш—ш, ш—ш—ш, — прошептал чей—то голос. Это была юная девушка. Она погладила его по руке. Даже в таком состоянии Разиэля это раздражало.

— Он очнулся?

— Не думаю. Не знаю, чем ему помочь. Они так от нас отличаются...

Убийца нажимает на курок. Пуля входит в его нимб. Жгучая боль. Крылья беспомощно дергаются, по телу проходит дрожь, он складывается пополам, пронзен­ный ненавистью, рушится на пол, и перед глазами все темнеет. Вторая волна уже на подходе, и вместо того чтобы встретить ангелов и показать, что он значит в этом мире, он пал от руки убийцы, которого так не­осмотрительно оставил в живых для своих целей. Он думал, что поступает умно, используя против ангелов— предателей Килара, — пусть все считают, что Разиэль выполняет стандартные приказы ЦРУ. Кто мог поду­мать, что юный убийца тоже себе на уме?

Эту ошибку Разиэль скоро исправит, непременно исправит. Он наслаждался будущей победой. Но оста­валась еще девчонка, которая ненавидела его больше всех, — девчонка, одна мысль о которой заставила его кулаки сжаться под одеялом. Ему сказали, что она умер­ла, а на самом деле она была жива и пыталась остано­вить Вторую волну.

— Тсс, — умиротворяюще прошептал женский голос.

По лбу провели мокрой холодной тряпкой. Если бы девчонка достигла своей цели, они бы все погибли. Пророчество Паскара сбылось. И пусть даже у нее ниче­го не получилось, Разиэль сгорал от стыда. Остальные ангелы знали, что Уиллоу Филдс была полуангелом, ко­торого он разыскивал неделями. Они знали, что она пы­талась сделать в соборе. Знали, как его обманули и чуть было не победили. Поэтому он хотел убить свою дочь медленно, наслаждаясь ее криками. Он чувствовал, что она где—то рядом, совсем рядом, и это приводило его и бешенство. Разиэль заметался на подушке. Он ощу­щал ее энергию, даже если она лежала за сотни миль в спальнике с убийцей. Знание было туманным; он не был уверен, откуда оно взялось. Почему, почему он не убил их обоих, когда у него был шанс?

— Можем хотя бы положить его поудобней? — спросила женщина. — Он так страдает.

Давай попробуем вот это. Слабое средство, но может помочь.

Болезненный укол в руку. Конечно, это не поможет. Ангелы нечувствительны к стимуляторам и релаксан­там. Однако Разиэль все равно ощутил, как проваливается в небытие, изнуренный своими собственными думами. Ему в голову пришла еще одна мысль — самая неприятная мысль, которую он только мог представить.

Хоть

ангелы индивидуальны и независимы, все они связаны невидимой сетью. Когда один ангел умирает, все это чувствуют. После Второй волны энергия анге­лов удвоилась, напитавшись новыми жизнями. И те­перь в сердце этой сети пульсировало чье—то могу­щественное присутствие, которое Разиэль отчетливо ощущал.

За свою долгую жизнь он редко испытывал страх, но сейчас почувствовал что—то похожее на него — удивле­ние и настороженность накатили на него с такой силой, что он чуть не очнулся. Никто ему об этом не сказал. Немыслимо, чтобы ангелы не знали об этом, но никто ему не сказал. Это привело к жутким последствиям. Он не думал, что это случится в ближайшие несколько лет; он рассчитывал, что Совет подождет до конца послед­ней волны, удерживая власть в старом мире ангелов как можно дольше.

Но нет, они уже были здесь — и это не сулило ему ни­чего хорошего.

Двенадцать прилетели.

«Продолжаются поиски подозреваемых в террориз­ме», — гласил заголовок.

Они остановились у маленькой круглосуточной за­правки перед мексиканской границей. До рассвета был еще час. Алекс пробежался глазами по заметке и с облегчением убедился, что деталей маловато — не го­воря уже о фотографии, на которой Уиллоу была за­печатлена с длинными светлыми волосами, спадаю­щими на плечи. Взглянув на фото, Алекс лишний раз убедился в том, насколько иначе она выглядит сейчас. Он заметил, что они поместили старую фотографию Разиэля. Алекс почувствовал мрачное удовлетворение при мысли, что ангел, возможно, до сих пор обездви­жен его пулей, угодившей в нимб. Алекс предпочел бы застрелить его. Но пока было достаточно того, что он не скоро придет в себя.

— Третья колонка, — сказал он парню за прилавком. Он также взял два пластиковых стаканчика с кофе.

Когда он вышел, Уиллоу ждала у мотоцикла. Ветер ерошил ее короткие золотисто—рыжие волосы. На ней были выцветшие джинсы, которые она купила вчера, и голубая рубашка по фигуре с длинными рукавами, которая отлично на ней сидела. Ночное небо начина­ло светлеть, на востоке гасли звезды. Алекс улыбнулся, вспоминая прошлую ночь и ощущение шелковистой кожи Уиллоу под своими руками. Понадобилось серьез­ное усилие, чтобы утром отправиться в путь: он хотел бы остаться с Уиллоу в палатке еще на какое—то время, например, до конца своих дней.

Пока Алекс шел, она стояла и смотрела, нахмурив­шись, вдаль, словно задумавшись о чем—то. Казалось, она отмахнулась от размышлений, как только увидела Алекса.

— Спасибо, — сказала она и взяла один кофе. — И за­бери это, мне даже держать его противно.

Быстро оглянувшись и убедившись, что на парковке никого нет, она отдала ему пистолет.

Алекс всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда давал ей оружие. Давать заряженный пистолет кому—то, кто ни разу не стрелял и испытывает к этому отвраще­ние, было не самой лучшей идеей. Но если что—то слу­чится, а у нее не окажется оружия, это будет в миллион раз хуже. Он засунул пистолет в кобуру, стоя спиной к камере, которая — он был уверен — располагалась на крыше заправки.

— Надо тебя научить им пользоваться, — подумал он вслух.

Она собралась возразить, но отвернулась и сделала глоток кофе. Ее зеленые глаза помрачнели.

— Ну ладно, — наконец сказала она.

— Правда? — Алекс удивленно вскинул брови. — Я думал, ты и слышать об этом не хочешь.

— Не хочу, — ответила Уиллоу. — Но я не могу чего— то не делать просто потому, что не хочу. Мне теперь не доступна такая роскошь, — пожала она плечами. — Чтобы убедиться, что все изменилось, мне достаточно посмотреть в зеркало. И я не могу постоянно рассчитывать на твою защиту.