Сияние базальтовых гор (Художник Б. Бобров)
Шрифт:
Профессор вдруг остановился и сказал сухо официальным тоном:
— Дублированный чертёж двигателя серьёзно искажён. — Он зашагал по комнате, насупив брови. Потом остановился и сказал оживлённо: — Теперь всё поправимо: сам конструктор этим займётся.
— Завтра он приступает к работе, — вставил Прозоров.
— Ну и дела!.. — громко сказал появившийся на пороге Вахрушев. — Я вижу, Пётр Кузьмич и не по дозревает, — сказал он, пожимая всем руки, — что он великий покоритель природы — повелитель дождей.
Профессор молча переглянулся с сыном, потом с генералом
— Я звонил, профессор, в шесть пунктов, — между крайними 219 километров — и всюду дождь. И все поражены: с утра на небе ни облачка…
— Вы, Дмитрий Дмитриевич, пожалуй, отчасти правы. Но, может быть, это случайность? Если удастся всё повторить, то польза, безусловно, очевидна.
— Да вас, дорогой профессор, на руках будут носить жители засушливых районов.
— Значит, советуете повторить?
— Непременно!
— Неожиданно всё это получилось, но похоже, что Дмитрий Дмитриевич прав. Вот только удастся ли вызвать повторение такого обилия осадков?
— А вы попытайтесь десять, двадцать раз, — убеждал Дмитрий Дмитриевич. — Коли раз удалось, значит, ключ уже в ваших руках. Зрелище было просто фантастическое, захватывающее!
— Явление обычное, Дмитрий Дмитриевич, для нашего времени, — заметил Прозоров. — Страна развивается, растут люди, совершенствуется техника.
— Да-а, достижения нашей техники поистине огромны, — подтвердил профессор. — Что вчера считалось достижением, сегодня сдаётся в архив истории… — Он хитровато улыбнулся и положил руку на плечо Прозорова: — Помните, Алексей Никитич, как в 1918 году вы изобретали берёзовую пушку?
— Как не помнить, Пётр Кузьмич, — улыбнулся Прозоров, — вместе ведь мастерили.
И Пётр Кузьмич рассказал занятную историю. Было это в Сибири, в годы гражданской войны, в годы борьбы сибирских партизан с карательными отрядами адмирала Колчака и японскими оккупантами. Один из партизанских отрядов, которым командовал прославленный таёжный охотник Павел Ваганов, перехватил у колчаковцев два вагона боеприпасов, среди которых было 50 ящиков артиллерийского пороха. Свинец и гранаты, частично и картечь, нашли применение в отряде, вооружённом в большинстве своём охотничьими фузеями, штуцерами, берданками, марки, как говорили партизаны, тысяча девятьсот японской войны. Не находил применения только артиллерийский порох, ставший обременительным грузом в отряде.
Одни предлагали спрятать порох понадёжнее в тайге до лучших времён. Другие советовали использовать для подрыва мостов. Третьи- оборудовать самоходную мину-вагон и пустить навстречу бронепоезду колчаковцев. Партизанскому вожаку Павлу Ваганову больше нравилась идея вагона-мины. «Ну, а ты как думаешь, Алёха?» — спросил однажды Ваганов своего молоденького адъютанта Алексея Прозорова.
— Я думаю, пушку надо сделать, Павел Никитич, из кручёной берёзы и стрелять картечью по колчаковским поездам…
Партизаны встретили это предложение смехом, остротами. Ваганов назвал его
Вместе с Прозоровым они раздобыли нужные инструменты. Выбрали в лесу и спилили приземистую кручёную берёзу. Сначала раскалённой пешней, потом длинным ломиком прожгли в центре берёзового бревна подобие ствола. Рассверлили его на самодельном станке и загнали вовнутрь разысканную в ближайшем депо четырёхдюймовую трубу. Тыльный конец её был наглухо заварен стальной втулкой.
Пушка понравилась отряду и действовала безотказно. С тех пор изобретателя деревянной партизанской пушки Алексея Прозорова все в отряде стали называть в шутку «командиром берёзовой артиллерии». Образцы этих пушек можно и сегодня встретить в музеях Сибири…
У подъезда послышались голоса генерала Галаджи, членов комиссии. Профессор пошёл им навстречу.
— Прошу, — обратился он к прибывшим, — в моё подземное хозяйство. О применении нового топлива вы уже имеете представление по запуску самолётов-снарядов. Теперь посмотрим его наземное применение. Может, и к вам вопросы будут.
Спускаясь по ступенькам к лифту, генерал Галаджи взял профессора под руку и резко остановил:
— А вы знаете последнюю новость?.. Со вчерашнего дня Дмитрий Дмитриевич первый секретарь обкома партии.
— Поздравляю! От всей души поздравляю, весьма рад, — повторял профессор, пожимая руку Вахрушеву. — Это очень кстати. Теперь нам так нужна высокая поддержка, Дмитрий Дмитриевич.
— Можете быть уверены, дорогой профессор, — партия найдёт силы и средства для поддержания новаторов науки.
Прозоров, поздравив Вахрушева, пошёл рядом, рассказывая что-то.
ГЛАВА VI
В ПОДЗЕМНОЙ ЛАБОРАТОРИИ
Лифт остановился. Из распахнувшихся дверных створок потянуло прохладой.
Профессор скрылся в полумраке сводчатого углубления. Щёлкнул выключатель.
Вспыхнул ровный свет матовых бра, осветивших кафельную площадку, покрытую ворсистой ковровой дорожкой, у окончания которой, словно нехотя, пошевелилась массивная глыба гранита. Медленно поворачиваясь вокруг своей оси, она поползла в тело стены, открывая вход в тёмный сводчатый тоннель. Пройдя шагов сто в его полумраке, Дмитрий Дмитриевич проговорил нараспев:
— Куда ты ведёшь нас? Не видно ни зги…
— Слишком нежно, Дмитрий Дмитриевич, — послышался густой бас одного из членов комиссии. — Шляхтич, надо полагать, выкрикнул это Ивану Сусанину на самой высокой ноте…
Профессор, пряча улыбку, остановился, предупредительно поднял руку.
— Тссс. Шуметь не разрешается.
Вспыхнул луч карманного фонаря и, чуть вздрагивая, побежал по каменной стене.
Через минуту-две пучок света, направляемый рукой профессора, нащупав мраморный восьмигранник, вмурованный в стену. На глади мрамора выступила славянская вязь: