Сияние (др. издание)
Шрифт:
— Не езди, Дэнни…
Потом снова налетел порыв ветра, заставив его прищуриться, и тень исчезла с автобусной остановки — если она вообще там была. Он постоял у окна еще
(минуту? час?)
некоторое время, но больше ничего не дождался. Наконец Дэнни снова забрался в постель, натянул одеяло до подбородка и стал смотреть, как отбрасываемые недобрым светом уличного фонаря тени превращаются в извивающиеся джунгли, полные плотоядных растений, у которых было только одно желание: обвиться вокруг него, высосать из него жизнь и утащить вниз, во тьму, где красным
Часть вторая
День закрытия
8. Как выглядит «Оверлук»
Мама беспокоилась.
Она боялась, что «жуку» не потянуть все эти горные подъемы и спуски и что они застрянут где-нибудь у обочины, а тем временем еще кто-то промчится по шоссе и столкнется с ними. Сам Дэнни был настроен более оптимистично: если папа думает, что «жук» справится с этой последней поездкой, значит, так, наверное, и будет.
— Мы уже почти приехали, — сказал Джек.
Венди легонько пригладила волосы на висках:
— Слава Богу.
Она сидела справа, на коленях текстом вниз лежала раскрытая книжка Виктории Холт в мягкой обложке. На Венди было синее платье — Дэнни считал его самым красивым на свете. У платья был матросский воротник, и из-за этого Венди выглядела совсем молоденькой — ни дать ни взять девчонка, оканчивающая колледж. Папа все время клал руку ей на ногу, много выше колен, а она, без умолку смеясь, скидывала ее со словами: «Муха, кыш».
На Дэнни горы произвели впечатление. Один раз папа брал его с собой в горы неподалеку от Боулдера, и они назывались Флэтайронские, но эти были куда больше, самые высокие красиво запорошил снег, и папа сказал, что такое здесь бывает часто, круглый год.
А потом они въехали в сами горы — не в какое-то там предгорье. Куда ни глянь, вокруг поднимались отвесные каменные громады, такие высокие, что, даже вытягивая в окошко шею, стоило большого труда увидеть их вершины. Когда они выезжали из Боулдера, было что-то около восьмидесяти градусов по Фаренгейту. Здесь же сразу после полудня воздух уже казался прохладным, свежим и бодрящим, как бывает в Вермонте в ноябре, и папа включил печку… работала она, правда, не так уж хорошо. Они проехали несколько табличек с надписью ЗОНА КАМНЕПАДА (мама прочитывала ему каждую), и, хотя Дэнни встревоженно ждал, что какой-нибудь камень упадет, ничего не упало. По крайней мере до сих пор.
Полчаса назад они проехали другой указатель — про него папа сказал, что это очень важно. На этом указателе было написано: ВЪЕЗД НА САЙДВИНДЕРСКУЮ ДОРОГУ, — и папа сказал, что зимой снегоочистители добираются только досюда. Дальше дорога делается слишком крутой. На зиму ее закрывают — от маленького городка Сайдвиндер (как раз перед тем, как добраться до этого указателя, они через него проехали) до самого Баклэнда, штат Юта.
Сейчас они проезжали мимо другого указателя.
— Ма, а это что?
— Там написано: МАШИНАМ, ЕДУЩИМ МЕДЛЕННО, ДЕРЖАТЬСЯ ПРАВОЙ СТОРОНЫ. Это про нас.
— «Жук»
— Пронеси Господи, — вздохнула мама и скрестила пальцы. Дэнни посмотрел вниз, на ее сандалии с открытыми носками, и увидел, что пальцы ног она тоже скрестила. Он хихикнул. Она улыбнулась в ответ, но он знал: мама беспокоится по-прежнему.
Дорога шла вверх, виток за витком, один S-образный поворот сменялся другим, и Джек переключил скорость с четвертой на третью, а потом на вторую. «Жук» запротестовал, тяжело пыхтя, а Венди уставилась на стрелку спидометра, которая упала с сорока до тридцати миль в час, а потом — до двадцати и нехотя там зависла.
— Бензонасос… — робко начала она.
— Насос выдержит еще три мили, — кратко сообщил Джек.
Каменная стена справа от них исчезла, открылась узкая прорезь долины. Темно-зеленая от обычных для Скалистых гор сосен и елей, она словно бы спускалась в бесконечность. Сосны сменились серыми скалами, они обрывались вниз на сотни футов и только там сглаживались. Венди увидела бегущий по одной из них водопад; раннее послеполуденное солнце сверкало в нем, как пойманная в голубые сети золотая рыбка. Горы были прекрасны, но суровы. Венди подумалось, что они редко прощают ошибки. Дурное предчувствие — предчувствие несчастья — сковало ей горло. Дальше к западу, в Сьерра-Неваде, снежные заносы как-то раз отрезали от остального мира команду Доннеров. Чтобы выжить, они ели друг друга. Горы редко прощают ошибки.
Энергичным рывком выжав сцепление, Джек переключил скорость на первую, и они с трудом полезли наверх, мотор «жука» загнанно ухал.
— Знаешь, — сказала она, — по-моему, с тех пор как мы проехали Сайдвиндер, нам встретилось в лучшем случае пять машин. В том числе лимузин из отеля.
Джек кивнул:
— Жмет прямо в Стэплтонский аэропорт, в Денвер. Уотсон говорит, вокруг отеля кое-где уже появились наледи, а на завтра обещали еще больше снега. Любой, кто едет сейчас по горам, предпочитает на всякий случай держаться одной из главных дорог. Хоть бы проклятый Уллман еще оказался на месте. Думаю, окажется.
— Ты уверен, что тамошние кладовки забиты мясом до отказа? — спросила Венди, подумав про Доннеров.
— Он сказал — да. Он хотел, чтобы Холлоранн показал тебе, где там что. Холлоранн — это повар.
— А, — слабо выговорила она, глядя на спидометр. Стрелка упала с пятнадцати миль в час до десяти.
— Вон вершина, — сказал Джек, показывая на три сотни ярдов вперед. — Там живописный поворот, и «Оверлук» виден. Я собираюсь съехать с дороги, дать «жуку» передышку. — Он вытянул шею, оглядываясь через плечо на Дэнни, сидевшего на куче одеял. — Как думаешь, док? Может, увидим оленя. Или карибу.
— Конечно, пап.
«Фольксваген» старательно карабкался все выше и выше. Стрелка спидометра упала чуть ли не до пяти миль в час и остановилась, когда Джек, съехав с дороги,
(«Мам, что написано?» — «ЖИВОПИСНЫЙ ПОВОРОТ», — покорно прочла Венди.)
нажал на ручной тормоз и позволил «фольксвагену» прокатиться по инерции.
— Пошли, — сказал он и вылез из машины.
Они все вместе зашагали к шлагбауму.
— Вот, — сказал Джек и показал вверх и влево.