Сияние
Шрифт:
— Джек…
— Сука, — прошептал он. — Знаю я, что ты такое.
Молоток опустился снова. Просвистев в воздухе со смертоносной скоростью, он погрузился в ее мягкий живот. Венди закричала, внезапно окунувшись в океан боли. Она смутно видела, что молоток поднялся снова. И вдруг поняла, что этим самым молотком, который Джек держит в руках, он собирается забить ее до смерти. Венди парализовало.
Она еще раз попыталась докричаться до него, упросить остановиться — ради Дэнни, — но от удара задохнулась и сумела выдавить лишь почти неслышное слабое хныканье.
— Вот. Вот, клянусь Богом, — сказал Джек, ухмыляясь. Он пинком отшвырнул с дороги
Молоток опустился. Венди откатилась влево, полы халата запутались выше колен. Молоток, врезавшись в пол, вырвался у Джека из рук. Ему пришлось нагнуться и поднять свое орудие, а она тем временем побежала к лестнице. К ней наконец вернулась способность дышать, и она, всхлипывая, втягивала воздух. Живот превратился в сплошной пульсирующий болью кровоподтек.
— Сука, — процедил Джек сквозь усмешку и погнался за ней. — Сука вонючая, сейчас ты свое получишь. Будь спокойна.
Венди услышала свист опускающегося молотка, и правый бок разорвала мучительная боль — это головка молотка попала ей прямо под грудь, сломав два ребра. Венди упала вперед, на ступеньки, ударилась раненым боком, и ее сотрясла новая судорога боли. Однако, несмотря на это, инстинкт заставил ее перекатиться на другой бок, прочь, и молоток пронесся едва ли не в дюйме от ее скулы; он с глухим стуком врезался в толстые складки ковра. Тут Венди увидела нож — он выскользнул у нее из руки, когда она падала. Нож поблескивал на четвертой ступеньке.
— Сука, — повторил Джек, молоток опустился. Она подтянулась повыше, и удар пришелся прямо под колено. Голень внезапно охватило пламя. По икре потекла кровь. Потом молоток снова полетел вниз. Венди рывком отдернула голову, и тот, пролетев в углубление между ее шеей и плечом, разорвав ухо, влепился в ступеньку.
Джек снова опустил молоток, но на этот раз Венди подкатилась ему навстречу, вниз по лестнице, внутрь траектории удара. Когда сломанные ребра заскрипели, стукаясь о ступени, у нее вырвался пронзительный крик. Джек потерял равновесие, и тут она ударила его по ногам так, что он с воплем удивления и гнева полетел вниз, выделывая ногами кренделя, чтобы удержаться на лестнице. Потом глухо ударился об пол. Молоток вылетел у Джека из рук. Джек сел и некоторое время не сводил с Венди очумелых глаз.
— За это я тебя убью, — сообщил он.
Перекатившись на другой бок, он потянулся к ручке молотка. Венди заставила себя подняться. Левую ногу до самого бедра пронзила боль. Лицо было пепельно-серым, но собранным. Когда пальцы Джека сжали ручку молотка, она прыгнула мужу на спину.
— Боже ты мой! — раздался в вестибюле «Оверлука» пронзительный крик Венди, и она, повиснув на Джеке, по самую рукоятку воткнула нож ему в поясницу.
Джек замер, а потом закричал. Ей показалось, визжат даже доски, окна, двери отеля. Ничего более жуткого Венди не приходилось слышать. Отягощенный ее весом, Джек одеревенел, но крик все не кончался. Вместе они походили на салонную шараду — всадник и лошадь. Вот только спина фланелевой рубашки Джека в черно-красную клетку делалась все темнее, намокая от пропитывающей ее крови.
Потом он рухнул вперед, лицом вниз, скинув Венди; та ударилась больным боком и застонала.
Некоторое время она лежала, тяжело дыша, не в силах пошевелиться. Вся она, с головы до ног, превратилась в сгусток мучительной, пульсирующей боли. Каждый раз, как Венди делала вдох, в нее что-то злобно вонзалось, а шею заливало
Слышно было только, как она пытается дышать, как шумит ветер и еще — как тикают часы в бальном зале.
Наконец Венди заставила себя подняться на ноги и захромала к лестнице. Добравшись дотуда, она вцепилась в столбик перил, опустив голову, — волнами накатывали слабость и головокружение. Когда стало полегче, Венди принялась карабкаться наверх, пользуясь здоровой ногой и подтягиваясь руками за перила. Один раз она взглянула наверх, ожидая увидеть там Дэнни, но лестничная клетка
(Слава Богу, он это проспал, слава Богу, слава Богу)
была пуста. На шестой ступеньке ей пришлось отдохнуть. Венди склонила голову, и светлые пряди волос рассыпались по перилам, свесившись в пролет. Она с трудом дышала, воздух словно оброс колючками. Правый бок превратился в размозженное горящее месиво.
(Давай, Венди, давай, старушка. Запри за собой дверь, а потом посмотришь раны, еще тринадцать ступенек. Не так уж плохо. А когда доберешься до коридора наверху, сможешь ползти, я разрешаю.)
Венди втянула столько воздуха, сколько позволили ее сломанные ребра, и наполовину подтянулась, наполовину упала на следующую ступеньку. Она прошла уже половину пути и была на девятой ступеньке, когда снизу из-за спины раздался голос Джека. Он хрипло выговорил:
— Ты меня убила. Сука.
На нее нахлынул черный, как полночь, ужас. Она оглянулась и увидела, что Джек медленно поднимается на ноги. Венди была видна торчащая из его выгнутой луком спины рукоятка кухонного ножа. Глаза Джека как бы сузились, почти затерялись в бледных, обвисших складках кожи. Джек некрепко держал в левой руке молоток. Его головка была в крови. Клочок розового махрового халата Венди прилип почти к самой середине.
— Ты у меня получишь, — прошептал он и, пошатываясь, двинулся к лестнице.
Похныкивая от страха, Венди опять принялась подтягиваться. Десять ступенек, двенадцать, чертова дюжина. И все равно, коридор второго этажа казался далеким, как недоступная горная вершина. Венди тяжело дышала, бок пронзительно протестовал. Волосы мотались перед глазами, как у сумасшедшей. Уши словно бы заполнило тиканье часов под колпаком в бальном зале, а контрапунктом к нему звучало судорожное, мучительное дыхание Джека, который начал подниматься по лестнице.
51. Холлоранн
Лэрри Дэркин оказался высоким тощим человеком с угрюмым лицом, которое венчала сияющая грива рыжих волос. Холлоранн поймал его в тот самый момент, когда Дэркин уходил со станции «Коноко», пряча свою мрачную физиономию в глубинах парки армейского образца. Не важно, из какого далека приехал Холлоранн — у Лэрри не было охоты в такой буран задерживаться на работе, а еще больше не хотелось сдавать один из своих снегоходов внаем этому чернокожему с дикими глазами, который настаивал на том, чтобы поехать в горы в старый «Оверлук». Среди тех, кто почти всю жизнь провел в маленьком городке Сайдвиндер, отель пользовался дурной славой. Там случилось убийство. Некоторое время отелем управляла банда хулиганья, а некоторое время — делец из тех, что готов тебе глотку перегрызть. А кое-что еще из творившегося в старом «Оверлуке» в газеты так и не попало — денежки говорят красноречиво. Однако сайдвиндерцы хорошо представляли себе, что да как. Почти все тамошние горничные были родом отсюда — а горничные много чего видят.