Сияние

Кинг Стивен

Снова налетел резкий порыв ветра, на сей раз с северо-запада — не было печали! — и Холлоранна отгородило снежной стеной и от неясно вырисовывающихся холмов, и даже от сугробов вдоль обочины. Он ехал сквозь метель.

И тут в месиве перед Холлоранном угрожающе выросли яркие, как горящий натрий, фары снегоочистителя, они неслись навстречу, и Холлоранн с ужасом понял, что, вместо того чтобы пройти рядом, «бьюик» целится носом точно между этих огней. Снегоочиститель не слишком-то заботился, по своей стороне дороги едет или нет,

а Холлоранн позволил «бьюику» положиться на судьбу.

Сквозь громкий вой ветра прорвался лязгающий рев дизеля, а за ним — гудение клаксона, протяжное, оглушительно громкое.

Яйца Холлоранна превратились в два маленьких сморщенных мешочка, набитых колотым льдом, а кишки словно бы слиплись, сделавшись кучей замазки.

Теперь из белизны появился и цвет — залепленный снегом оранжевый. Дик видел высокую кабину, длинный отвал, а за ним — фигуру размахивающего руками водителя. Он видел У-образные боковые ножи снегоочистителя, изрыгающие на сугробы вдоль левой обочины снег, похожий на белый выхлоп.

— УААААААААА! — требовательно орал клаксон. Холлоранн надавил на акселератор так, словно это была грудь его возлюбленной, и «бьюик» рванулся вперед и вправо, туда, где обочина была свободна от снежной насыпи; снегоочистители, которые ехали в ту сторону, сбрасывали снег прямо с обрыва.

(C обрыва, ах, да, с обрыва…)

Мимо, слева от Холлоранна, всего в паре дюймов промелькнули боковые ножи, которые оказались на добрых четыре фута выше крыши «электры». Авария казалась неизбежной до тех пор, пока снегоочиститель не проехал мимо. В голове у Дика пронеслись обрывки молитвы, которая наполовину была невнятным извинением перед мальчуганом.

А потом снегоочиститель оказался сзади, в зеркальце вспыхивали и сверкали крутящиеся синие лампочки.

Холлоранн опять вывернул руль «бьюика» влево, но толку не было, машину на ходу занесло, и она, как во сне, поплыла к краю обрыва, взбивая дворниками снежную пену на ветровом стекле.

Холлоранн рванул руль обратно, в том направлении, куда тащило «бьюик», и багажник с капотом начали меняться местами. Охваченный паникой, Дик с силой надавил на тормоз, а потом ощутил сильный удар. Дорога впереди исчезла… он смотрел в бездонную пропасть, заполненную крутящимся снегом, глубоко внизу смутно виднелись далекие зеленовато-серые сосны.

(Свалюсь, Матерь Божья, сейчас свалюсь.)

И тут машина остановилась, накренившись вперед под углом в тридцать градусов. Левое крыло вмялось в бордюр, задние колеса почти оторвались от земли. Когда Холлоранн попытался дать задний ход, они лишь беспомощно закрутились. Сердце исполняло барабанную дробь не хуже Джима Крапы.

Дик вылез из машины, вылез очень осторожно и, обойдя «бьюик», остановился возле заднего моста.

Он стоял там, беспомощно разглядывая колеса, и тут бодрый голос позади него сказал:

— Привет,

приятель. Ты, видать, свихнулся, не иначе.

Холлоранн обернулся и увидел на дороге в сорока ярдах от себя снегоочиститель, еле различимый за несущимся по ветру снегом, только на крыше кабины вращались синие лампы да плыла вверх темно-коричневая струя выхлопа. Прямо за спиной Дика стоял водитель в длинной дубленке, поверх которой был натянут непромокаемый плащ. На голове сидела шапочка механика в тонкую сине-белую полоску, и Холлоранн никак не мог взять в толк, почему кусачий ветер не сдувает ее.

(Приклеил, клянусь Богом, точно приклеил.)

— Привет, — сказал он. — Можете вытащить меня обратно на дорогу?

— Да, наверное, могу, — сказал водитель снегоочистителя. — Какого черта вы делаете на этой дороге, мистер? Неплохой способ угробить свою задницу.

— Неотложное дело.

— Таких неотложных дел не бывает, — водитель говорил медленно и доброжелательно, как с умственно неполноценным. — Треснись вы об столбик чуток посильней, никто б вас отсюда не выволок до первого апреля. Нездешний, что ли?

— Нет. И, не будь мое дело таким срочным, как я говорю, духу моего бы здесь не было.

— Вон как? — Водитель переменил позу, готовый общаться дальше, словно они случайно остановились поболтать на заднем крыльце, а не торчали в снежном буране, разговаривая посредством чего-то среднего между криком и воплем, а машина Холлоранна не балансировала на высоте трехсот футов над верхушками деревьев. — Куда едете? Эстес?

— Нет, есть тут место, называется отель «Оверлук», — сказал Холлоранн. — Чуть дальше за Сайдвиндером…

Но водитель горестно затряс головой.

— Сдается мне, я это место отлично знаю, — сказал он. — Мистер, до старого «Оверлука» вы в жизни не доберетесь. Дороги между Эстес-Парк и Сайдвиндером превратились черт знает во что, чтоб им пусто было. Как снег ни разгребай, моментально наваливает новый. Я тут несколько миль ехал через заносы, так там в середке футов шесть будет, провались они. А даже коли вы и доберетесь до Сайдвиндера, так дорога оттудова закрыта до самого Бакленда, а это уж в Юте. Не-а. — Он покачал головой. — Не выйдет, мистер. Ни хрена у вас не выйдет.

— Надо постараться, — ответил Холлоранн, призвав остатки терпения, чтоб говорить нормальным тоном. — Там один мальчуган…

— Мальчуган? Не-е. «Оверлук» в конце сентября закрывается. Чего его держать открытым, невыгодно. Больно много таких вот дерьмовых буранов.

— Он сынишка сторожа. Попал в беду.

— Почем вы знаете?

Терпение Холлоранна лопнуло:

— Господи, вы что, собираетесь до вечера стоять тут и хлопать языком? Знаю я, знаю! Ну, будете вы вытаскивать меня обратно на дорогу или нет!