Скачок Дикаря
Шрифт:
Осознание случившегося постепенно овладевало мной. Тело стало ватным, руки опустились, точно плети. Энергия, которой у меня всегда было хоть отбавляй, будто превратилась в комок боли, поднявшийся к самому горлу, и слезами брызнула из глаз.
– Нет! Неправда!
– закричал я, словно моё нежелание верить в услышанное могло всё исправить.
– Понимаю, малыш. Поплачь, поплачь...
Купер что-то говорил, утешая меня, но я не слышал его слов. Обессиленный, я рухнул лицом в подушку и зарыдал, вздрагивая всем телом. Наставник сел
– Ты знаешь, а я был с ним знаком... с твоим отцом...
– Правда?
– ответил я, вытирая слёзы.
– В моём последнем бою я потерял ногу и, если бы не помощь твоего отца, то потерял бы и жизнь. Ричард Блэйз тогда ещё служил штурмовиком. Мастерский был пилот. Рассказы о его подвигах гремели по всему фронту. Знаешь, как его прозвали?
– Как?
– "Бешеный аллигатор!" Корпус его фарнолёта был раскрашен под рептилию. Порой Рич такое вытворял...
– усмехнулся Купер.
– После моего спасения мы с ним частенько встречались. С ним и с твоей мамой. Замечательные люди.
– Угу, - хлюпнул я.
– А ты знаешь, что он не хотел переводиться на медицинский фарнолёт?
– Нет, - заинтересовался я.
– Он считал, что эта служба менее важная и совсем не такая опасная, как работа штурмовика. Готов был даже отказаться от предложенного звания мидкоммандера... А согласился только при условии, что в его команду переведут твою маму... Редко встретишь такие чувства. У нас же как принято - месяц-другой покувыркались и разбежались. Если повезёт, ещё и бонусы за потомство получили. Большая любовь в нашем обществе опасна...
– Почему это?
– Ну-у... Как тебе объяснить? Ты ещё мал. Понимаешь, когда чувства к кому-нибудь начнут превышать преданность Корпорации, то человек становится лёгкой добычей для коварной идеологии Страдальцев. Превращается в предателя. Конечно, это никак не касается твоего отца. Ричард был сильным человеком. В тебе, кстати, видна его закваска.
Я тяжело переживал потерю родителей. Моя эмоциональная связь с ними была гораздо сильнее, чем у многих других детей.
Наша группа состояла из сорока мальчишек. Все мы жили в одной большой комнате, как нам говорили, для развития командного духа. Последнее время я практически перестал общаться с ребятами из группы. Так, перекидывался иногда парой фраз. Меня и раньше нельзя было назвать самым открытым человеком, а после этой трагедии я совсем заперся в скорлупе своего маленького мирка. Моими друзьями стали книги и учебные ролики.
Я должен был выполнить обещание, данное матери. Особенно теперь, после её смерти, я считал, что если не сделаю этого, то предам маму. И я окунулся в изучение наук. Много и без разбора читал, смотрел обучающие программы, благо Сфера Света предоставляла такую возможность хоть круглые сутки. Новые науки захватили меня. Особенно увлекало устройство всего живого. Я изучал медицину, биологию, химию, физику. По верхам, конечно. Хотелось знать всё, и только
По нескольким теоретическим предметам я поднялся на первые позиции в рейтинге нашего Уровня. Над этим страстным увлечением мальчишки в Школьном Доме посмеивались, а некоторые, завидуя моим успехам, обзывали кличкой "Недо" - Недостражем и Недопросвещёным. Говорили, что я не способен быть Стражем и поэтому выпендриваюсь, показывая, будто имею таланты Просвещённого.
Как-то вечером, после окончания уроков, я сидел на кровати и рисовал. Мне нравилось это занятие, да и получались мои работы довольно реалистичными. Передо мной часто всплывала картинка того проклятого боя. Вот и сейчас на бумаге появились Небесная Крепость, горящий фарнолёт, папа, мама...
– Что, Недо, опять свои схемки выводишь?
– прозвучал сзади неожиданный голос и тут же, под задорный мальчишеский смех, я получил увесистую затрещину.
Увлёкшись рисованием, я не заметил, как со спины ко мне подкралась кучка ребят во главе с Райли Маллиганом, главным забиякой нашей группы. Ему нравилось поиздеваться над кем-нибудь, показывая свою значимость. За Маллиганом постоянно следовало четверо дружков, видимо считавших, что его сомнительный авторитет делает их круче. Райли был старше меня на полгода и выше на голову. На его розовом лице с выпирающими щеками всегда висела, словно приклеенная, ехидная улыбочка.
Он выхватил рисунок и, подняв его, принялся дразнить меня:
– Ну... ну... Покажи, как ты прыгаешь.
– Отстань, Маллиган! Верни! Это моё!
– кричал я, пытаясь отнять лист.
Парни схватили меня за руки и плечи и усадили, удерживая на кровати.
– Ух ты! Нехило получилось! Небесная Кре-епость...
– восхищался Райли рисунком.
– А это что за тётка в крови?
– Это не тётка, а моя мама. Она умерла...
– опустил я голову.
– И что из того? Все старики помирают. Я своих родаков вообще не знал. Они повеселились, получили бонусы и всё. Зачем мы им ещё нужны? Зачем они нам?
– Как зачем? Это же моя мама! Я их больше никогда не увижу! Ты не понимаешь! Я никогда больше не увижу ни маму, ни папу! Никогда!!!
– не выдержал я и зарыдал.
– Ха-ха-ха, - рассмеялся Райли и его шестёрки тут же подхватили веселье.
– Ути-ути... Наш маменькин сыночек расплакался. Слабак. Плакса.
Закипавшая во мне злость на Маллигана, на несправедливость мира, на убийц, отнявших родителей, хлынула наружу.
– Отвали, урод!
– крикнул я и, вырвавшись из рук мальчишек, бросился на обидчика.
У меня не было ни малейшего шанса. Маллиган был крупнее и сильнее. Он легко скрутил меня и, повалив на пол, победно водрузился сверху.
С тех пор, как только появлялась возможность, Маллиган дразнил и подначивал меня. Было ещё несколько случаев, когда я не выдерживал и бросался на задиру с кулаками, но каждый раз исход битвы был одинаковым...