Шрифт:
РОД СЕРЛИНГ
СКАЧОК РИПА ВАН ВИНКЛЯ
Перевод Г. Барановской
Рельсы "Юнион Пасифик" походили на змей-близнецов, ползущих к югу от невадской линии в обширные знойные долины пустыни Мохаве. И раз в день, когда знаменитый поезд "Сент-Луи-Сити" грохотал мимо остроконечных вулканических гор, мимо далеких и пустынных зубчатых скал, мимо мертвого моря золы и ломких креозотовых кустарников, это было вторжение странного анахронизма. Ревущая сила дизеля расталкивала ветры пустыни. Поезд мчался мимо белых и безводных песков древнего мира, словно опасаясь быть схваченным острыми крошащимися отрогами скал,
Фургон поднимался по холму в сторону пустынного уступа. Он стонал и хрипел от жары, а за ним следовал "седан". Когда фургон достиг уступа и пропустил "седан", который остановился в нескольких сотнях футов, тогда фургон дал задний ход и подкатил ко входу в пещеру. Двое мужчин вышли из фургона, двое - из "седана". На всех были комбинезоны без номеров, и все четверо встретились у задней дверцы фургона. Они походили на штаб из четырех генералов, собравшихся вместе, чтобы обсудить сражение - потные, смертельно усталые, но победившие.
То, чего они только что добились, действительно было победой.
Это была операция, требовавшая точности секундомера, верного расчета времени, логики и силы полновесного вторжения. Случившееся превзошло их самые смелые надежды. Ведь в фургоне лежало два миллиона долларов в золотых слитках, аккуратно уложенных в тяжелые неподвижные горки.
Высокий мужчина с худым лицом и спокойными умными глазами походил на профессора из какого-нибудь колледжа. Его звали Фэрвэлл, и он имел докторскую степень по химии и физике. Его специализацией были ядовитые газы. Он повернулся к остальным и, в знак одобрения, поднял большой палец.
– Недурно сработано, джентльмены, - сказал он со слабой улыбкой. Его взгляд медленно двигался вправо и влево, следя за лицами трех остальных.
Рядом с ним стоял Ирб, почти такой же высокий, как Фэрвэлл, с худыми покатыми плечами и бледным, не поддающимся описанию лицом, возможно, выглядевший моложе своих лет. Он был специалистом в области механики. Он мог собрать что угодно, наладить что угодно и управлять любым механизмом. С пытливым взором и пальцами хирурга, он нежно ласкал путаницу приборов, моторов, колес и цилиндров и с мягкостью добивался того, что они начинали работать.
Возле него стоял Брукс. Широкий и плотный, лысоватый мужчина с заразительной улыбкой и техасским акцентом, он знал о баллистике намного больше любого смертного. Кто-то сказал, что его мозги были сделаны из пороха, так как он был прирожденным гением там, где дело касалось огнестрельного, да и любого другого оружия.
А справа от него стоял Де Круз - маленький, подвижный, красивый. Копна нечесаных черных волос свешивалась над
Двумя часами раньше эти четверо, удивительно сочетая талант, расчет и технику, совершили ограбление, не имевшее аналогов в истории преступлений. Де Круз зарыл в землю пять блоков тола, по фунту в каждом, благодаря чему рельсы были повреждены и поезд потерпел крушение. Ирб почти в одиночку собрал два передвижных механизма из частей двенадцати других, причем их родословную проследить было невозможно. Брукс создал гранаты, а Фэрвэлл создал усыпляющий газ. И ровно через тридцать минут все пассажиры поезда уснули, причем оба машиниста - навсегда. Тогда эти четверо побежали к вагону, в котором в сейфе с закручивающейся крышкой лежали мешки со слитками. И снова талант Де Круза помог взорвать замки, а слитки перекочевали в фургон. Для них было естественным забыть о существовании мертвых машинистов и двадцати с лишним тяжело раненых пассажиров, оставленных ими на произвол судьбы.
Единственной истиной, в которую они верили и отдавали должное, была целесообразность. Де Круз побежал к задней двери фургона и начал подталкивать сокровища к краю.
– Птички в клетке, -сказал Ирб и улыбнулся, направившись в пещеру с одним из мешков во слитками.
Брукс поднял другой мешок со слитками и пощупал их руками.
– Мы уже все сделали, - сказал он, - но до сих пор ничего не потратили.
Де Круз остановился и задумчиво кивнул.
– Брукс прав. Два миллиона золотом, а на мне до сих пор - рабочие штаны, да и денег у меня - один доллар двадцать центов.
Фэрвэлл кивнул и подмигнул им.
– Это в нынешнем году, сеньор Де Круз. Сегодня мы займемся этим, - он показал на фургон и кивком головы указал на вход в пещеру, - но завтра! Завтра, джентльмены, мы будем богаты, как Крез! Как Мидас! Рокфеллер и Морган в одном лице!
Он похлопал по мешкам.
– Безупречность, господа! Вот как вы поработали. Безупречно.
Брукс засмеялся.
– Люди! Посмотрели бы вы на того машиниста, когда он жал на тормоза! Он выглядел так, словно настал конец света.
– Почему бы нет?
– сказал Де Круз. Его голос был резким, глаза сверкали. Он гордо ткнул себя в грудь.
– Когда я взрываю рельсы, они взлетают на воздух.
Брукс посмотрел на него. В его взгляде сквозила укоренившаяся антипатия и нескрываемое презрение.
– Отыщи мне литейный цех, Де Круз, и я отолью для тебя медаль.
В черных глазах Де Круза была ответная ненависть.
– Ты-то что беспокоишься, Брукс? Между прочим, это было чертовски тяжело - разомкнуть рельсы. Ты бы это лучше сделал?
Фэрвэлл, который был катализатором этой группы, смотрел то на одного, то на другого. Он взмахом руки приказал Де Крузу вернуться в фургон.
– Может быть, сейчас мы займемся делом?
– сказал он.
– У нас расписана каждая минута, и я хочу придерживаться нашего плана,
Они продолжили перетаскивать золото из фургона в пещеру. Было мучительно жарко, а десятидюймовые бруски были очень тяжелыми, и фургон пустел медленно.
– Народ!
– сказал Брукс, заходя в пещеру с последним мешком.