Скала Прощания. Том 1
Шрифт:
– А что… Ави Стетто… означает? – наконец спросила она.
– На пердруинском языке это значит «У меня есть нож». – Стриве с любовью в глазах покачал головой. – И он умеет пользоваться своими игрушками, можете не сомневаться…
– Как же все-таки вы про нас узнали? – спросил Кадрах, вытирая губы тыльной стороной ладони.
– И что вы собираетесь с нами сделать? – добавила Мириамель.
– Что касается первого вопроса, – начал Стриве, – как я уже говорил, у слабых свои способы существования. Мой Пердруин не из тех стран, чья сила заставляет других дрожать от страха, поэтому у нас очень хорошие шпионы. Каждый
Граф изо всех сил сражался с жесткой шкуркой, и Мириамель, неожиданно пожалев старика, протянула руку и мягко забрала у него фрукт.
– Давайте я вам помогу, – сказала она.
– Спасибо, дорогая, – удивленно приподняв бровь, проговорил Стриве. – Вы очень добры. Итак, к вопросу, что я намерен с вами делать. Должен признаться, когда я впервые получил сообщение о вашем… временном отсутствии в замке… я подумал, что очень многие с удовольствием заплатят за известие о вашем местонахождении. Затем, позже, когда я узнал, что вы намерены в Ансис Пелиппе сесть на другой корабль, я сообразил, что те, кого заинтересуют новости о вас, с радостью отдадут даже больше за саму принцессу. Например, ваш отец или дядя.
Охваченная яростью Мириамель бросила недочищенный фрукт в миску.
– Вы хотите продать меня моим врагам?
– Ну-ну, дорогуша, – успокоительно проговорил граф, – кто такое сказал? И кого вы называете врагами? Своего отца короля? Или любящего дядю Джошуа? Ведь речь вовсе не идет о том, что мы намерены отдать вас работорговцам из Наскаду за несколько медяков. Кроме того, этот вариант в любом случае больше невозможен, – поспешно добавил он.
– В каком смысле?
– В том смысле, что я не собираюсь вас никому продавать, – ответил Стриве. – Прошу, не волнуйтесь по этому поводу.
Мириамель снова взяла фрукт, и теперь уже у нее дрожали руки.
– Что с нами будет?
– Возможно, граф запрет нас в своем глубоком и темном винном погребе – чтобы защитить, – сказал Кадрах, с любовью поглядывая на полупустой графин. Он был совершенно и великолепно пьян. – Какая ужасная судьба!
Мириамель с отвращением от него отвернулась.
– Итак? – спросила она Стриве.
Старик взял скользкий фрукт из ее рук и осторожно надкусил.
– Скажите-ка мне вот что, вы намереваетесь попасть в Наббан? – спросил он.
Мириамель медлила с ответом, не зная, как поступить.
– Да, – сказала она наконец. – Я хочу попасть в Наббан.
– Зачем?
– А с какой стати я должна вам говорить? Вы не причинили нам вреда, но пока еще и не доказали, что вы наш друг.
Стриве посмотрел на нее, и на его губах медленно появилась улыбка, хотя покрасневшие глаза оставались жесткими.
– О, мне нравятся молодые женщины, которые знают то, что знают, – заявил он. – Светлый Ард переполняют сентиментальность и неточное понимание самых разных вещей – разумеется, это никакой не грех, но глупая чувствительность временами заставляет ангелов стонать от отчаяния. Однако вы, Мириамель, даже когда были ребенком, производили впечатление человека, которого ждет славное будущее. –
– Я сказал, что никто не станет вас продавать, – продолжал граф Стриве. – На самом деле не совсем так… нет, нет, не нужно хмуриться, госпожа! Послушайте сначала, что я хочу вам сказать. У меня есть… друг, думаю, вы бы так его назвали, хотя мы с ним не слишком близки. Он религиозный человек, но также вращается и в других кругах – лучший друг, о каком я только мог мечтать, поскольку он обладает огромными знаниями и серьезным влиянием. Есть только одна проблема: он человек незыблемых моральных устоев. Однако он множество раз помогал мне и Пердруину, и, прямо говоря, я должен ему далеко не одну услугу. На самом деле не только я знал о том, что вы покинули Наглимунд, моему набожному другу также стало об этом известно из его собственных источников…
– И ему тоже? – Мириамель повернулась к Кадраху и сердито спросила: – Ты отправил гонца сообщить новость?
– Ни одно словечко не слетело с моих губ, миледи, – не слишком внятно ответил монах.
Интересно, ей только так кажется или Кадрах не настолько пьян, насколько делает вид?
– Прошу вас, принцесса. – Стриве поднял дрожащую руку. – Как я уже говорил, мой друг очень влиятельный человек. Его шпионская сеть, хотя и меньше моей, такова, что даже у меня вызывает удивление. Итак, вот что я хочу сказать: когда мой друг прислал мне весточку – у каждого из нас есть обученные птицы, которые доставляют письма, – он рассказал мне о вас. Впрочем, я уже и сам все знал. Однако мои планы на ваш счет были ему неизвестны – те самые, что я сообщил вам чуть раньше.
– Вы имеете в виду – меня продать.
Стриве смущенно закашлялся, и на мгновение кашель стал настоящим. Отдышавшись, он заговорил снова.
– А поскольку, как я уже сказал, я большой должник моего друга, когда он попросил меня помешать вам добраться до Наббана, у меня не было выбора…
– О чем он вас попросил? – Мириамель ушам своим не верила, неужели в ее дела постоянно будут вмешиваться другие люди?
– Он не хочет, чтобы вы попали в Наббан. Сейчас неподходящее время.
– Неподходящее время? Кто он такой и какое право…
– Он? Хороший человек, один из немногих, к которым можно применить это слово. Сам я не слишком таких люблю. Он сообщил мне, что сейчас «правильно» означает спасение вашей жизни. Или по меньшей мере свободы.
Принцесса почувствовала, что волосы прилипли к ее лбу. В комнате было тепло и влажно, а раздражавший ее непонятный старик снова улыбался, счастливый, как ребенок, научившийся новому фокусу.
– Вы намерены держать меня здесь, – медленно проговорила она. – Вы собираетесь посадить меня в заключение и так сохранить мою свободу?
Граф Стриве потянулся куда-то вбок и дернул за темную веревку, почти невидимую на фоне потрепанного гобелена. Где-то во дворце, наверху, едва слышно прозвучал колокольчик.
– Боюсь, вы правы, моя дорогая, – сказал он. – Я должен держать вас у себя до тех пор, пока мой друг не отдаст мне другой приказ. Долг есть долг, а услуги должны быть возвращены. – У двери снаружи послышался топот сапог. – Это все ради вашего блага, принцесса, хотя, возможно, сейчас вы не понимаете…
– А вот об этом судить мне, – сердито заявила Мириамель. – Как вы могли? Разве вы не знаете, что приближается война? Я намеревалась сообщить герцогу Леобардису важные известия.