Скала Прощания. Том 1

Уильямс Тэд

Она должна была добраться до герцога и убедить его встать на сторону Джошуа. Иначе ее отец уничтожит Наглимунд, и его безумию не будет конца.

Граф фыркнул.

– О, дитя мое, лошади путешествуют гораздо, намного медленнее птиц – даже тех, что несут дурные вести. Видите ли, Леобардис со своей

армией отправился на север почти месяц назад. Если бы вы не старались быстро и незаметно пройти через города Эрнистира и поговорили с несколькими людьми, вы бы об этом знали.

Когда потрясенная Мириамель без сил откинулась на спинку стула, граф громко постучал костяшками пальцев по столу. Дверь распахнулась, в комнату вошли Ленти и двое его подручных, так и оставшиеся в прежних костюмах. Впрочем, Ленти избавился от маски смерти, и его мрачные глаза смотрели с лица, более розового, но не намного более живого, чем то, которое он снял.

– Позаботься об их удобствах, – сказал Стриве. – Затем запри за собой дверь и возвращайся сюда, поможешь мне с носилками.

Когда Кадраха, у которого безвольно болталась голова, подняли со стула, Мириамель возмущенно повернулась к графу.

– Как вы можете? – задыхаясь, крикнула она. – Я всегда вспоминала вас с любовью – вас и ваш предательский сад!

– О, сад, – повторил за ней Стриве. – Да, вы ведь хотели бы еще раз там побывать, верно? Не сердитесь, принцесса. Мы с вами еще поговорим – я должен многое вам сказать. Я счастлив видеть вас снова. Подумать только, робкая, бледная Илисса родила такое яростное дитя!

Когда Ленти и его подручные вывели их под дождь, Мириамель бросила последний взгляд на Стриве, который качал седой головой.

Их привели в высокий дом, заполненный пыльными

гобеленами и скрипучими стульями. Замок Стриве, примостившийся на уступе Ста-Мирор, был пустым, если не считать горстки молчаливых слуг и нескольких нервного вида посыльных, которые, подобно горностаям, пробирались туда и обратно в дыру в ограде.

Мириамель получила собственную комнату, наверное, когда-то очень, очень давно она была уютной, но сейчас на выцветших гобеленах едва проступали смутные призраки людей и мест, а соломенный матрас оказался таким сухим и хрупким, что она всю ночь слышала его шепот.

Каждое утро ей помогала одеваться женщина с грубыми чертами лица, которая мимолетно улыбалась и почти не разговаривала. Кадраха держали в каком-то другом месте, и ей целыми днями было не с кем поговорить и нечем заняться, разве что читать книгу Эйдона с такими выцветшими иллюстрациями, что от животных остались лишь очертания, словно их вырезали из хрусталя.

С того самого мгновения, как ее привели в дом Стриве, Мириамель строила планы побега, но, несмотря на то, что, казалось, будто пыльный замок давно не используется, сбежать из разваливавшейся резиденции графа Стриве было труднее, чем из самой глубокой и мрачной темницы Хейхолта. Дверь, ведущая в коридор и крыло, в котором держали Мириамель, всегда оставалась надежно запертой, комнаты вдоль коридора также закрыты. Женщину, которая ее одевала, и других слуг приводил, а потом уводил широкоплечий солдат с суровым лицом. Из всех возможных путем к спасению являлась открытая дверь в другом конце коридора, она вела в окруженный высокими стенами сад Стриве, где Мириамель проводила большую часть дней.

Конец ознакомительного фрагмента.