Скалаки

Ирасек Алоис

Голос его прозвучал не очень гостеприимно; направившаяся было к скамейке девочка даже испугалась и замедлила шаги.

— Не бойся, девочка, иди сюда,—подбодрил ее Ванек. Она пошла быстрее и остановилась невдалеке от них.

— Откуда ты? —спросил Балтазар.

— Из Олешнице.

— Гм, из Олешнице! —пробасил старый солдат; на него сразу нахлынули воспоминания, и он спросил уже более ласковым голосом:

— Чья ты?

— Бартонева.

— А что тут делаешь?

— Милостыню прошу.

Эти простые слова невинного ребенка тронули Балтазара.

Он сразу же представил себе картину тяжелой жизни, выпавшей на долю этой девочки. И Балтазар вспомнил, как он, будучи еще мальчиком, не раз стоял под чужими дверями, выпрашивая кусок хлеба; ведь его бедная мать не всегда могла досыта накормить своего сына.

— Бартонева? —повторил он, склонив голову, как бы стараясь что-то припомнить, затем опять стал спрашивать: —Что ж, у тебя никого нет? Одна ходишь?

При этом вопросе девочка сразу помрачнела. Лицо ее сморщилось, прозрачные слезинки показались в ее голубых глазах: она готова была расплакаться.

— Моя мама умерла неделю назад, отца на войну забрали. И она поднесла к глазам худенькую ручку.

— Ну и собаки эти вербовщики! —выругался Балтазар, повернувшись к Ванеку. Тот молча качал головой и первый подумал о том, как бы помочь ребенку. Только теперь он заметил, что губы у девочки темно-фиолетового, чуть ли не черного цвета. «Бедняжка, наелась, видн<5, черники в лесу, хотела голод заглушить»,—подумал Ванек.

— Ты, наверное, есть хочешь? —спросил старый пехотинец. Девочка кивнула головой и уставилась на него большими

влажными глазами. Ванек отправился в избу.

— Подойди, сядь вот тут, возле меня,—сказал Балтазар.—Хочешь у нас остаться?

Девочка посмотрела ему в лицо.

— Я с бабушкой. Балтазар нахмурил лоб.

— А где твоя бабушка?

— Там, сидит под липой,—показала девочка в сторону деревьев и соскочила с лавки.

В это время вернулся Ванек, неся кусок черного хлеба.

— Проводи меня к ней,—велел Балтазар.

Они пошли. Ванек следовал за ними. Под раскидистой липой неподалеку от дороги сидела, вернее лежала, женщина; возле нее на земле валялся маленький узелок и ореховая палка.

Забежав вперед, девочка опустилась возле женщины, лежавшей под деревом, и, шепнув что-то, показала ей на подходивших мужчин. Старуха с трудом приподнялась и села, прислонившись спиной к дереву.

Разговаривая с Ванеком о чем-то серьезном, Балтазар остановился возле старухи с девочкой. Он увидел бледное морщинистое лицо, на котором годы, а больше всего заботы и нужда отложили свой отпечаток; глаза у женщины были запавшие, мутные. Старое, уже не раз перешитое платье все в заплатах. Бедная женщина —нищенка! Бабушка и внучка с жадностью ели поданный им хлеб, бережно собирая крошки, падавшие на колени. Когда они покончили с едой, Балтазар стал расспрашивать старуху.

Они быстро разговорились. Старуха была из Олешнице, из той самой деревушки, которую старый драгун считал своей родиной. Он вспомнил, что знал эту старуху еще молоденькой девушкой; теперь ей было около шестидесяти, хотя каждый, посмотрев на нее, дал бы значительно больше.

И она вспомнила гусарского сына, убежавшего мальчишкой на войну; но ни за что на свете не узнала бы его, так он изменился. Она немало подивилась его судьбе и пожелала ему счастья. Жалуясь на свою долю, старушка рассказала стоящим возле нее мужчинам о своем несчастье. После смерти мужа у нее осталась халупа, где в большой нужде жила она со своей единственной дочерью. Дочь вышла замуж за хорошего парня из их же деревни, который вошел к ним в дом. Но, прожив с женой немногим больше трех лет, он вынужден был с ней разлучиться. Прусские вербовщики насильно забрали его, и он уже больше не вернулся. День клонился к закату.

— Куда же вы идете? —спросил Балтазар старушку.

— Куда глаза глядят,—вздохнув, ответила она.—Выгнал нас голод из нашей лачуги, нет у нас ни кола ни двора.

Увидев, что солнце прячется за лес, старушка попросила у Балтазара разрешения переночевать у них: очень уж она ослабла и не в силах идти дальше.

— Да я бы и так вас не отпустил,— ответил драгун и повернул к дому. Он шел с Ванеком, а следом за ними ковыляла старушка, за платье ее держалась внучка. Они поужинали вместе с хозяевами, а когда совсем стемнело, Ванек постелил им на полу. Балтазар еще долго сидел у ворот, покуривая свою трубочку.

Он пошел спать, когда над темным лесом взошла луна. В избе уже все спали. Взгляд Балтазара остановился на маленькой Лидушке, крепко спавшей в своем платьице на соломе. «Бедняжка, как ей достается,—подумал старый драгун.—Такая маленькая и уже столько натерпелась! Ишь как щечки раскраснелись. А какое это все же утешение для бедной старухи». Еще за ужином, смеясь, он сказал, что сверстница его уже бабушка, а он-де все еще старый холостяк. Эта мысль теперь невольно пришла ему в голову, но на этот раз он не засмеялся. У него, старого, ворчливого солдата, в целом свете никого нет.

Он постоял над спящей Лидушкой и, махнув рукой, отправился спать. Устроившись поудобнее, он осенил себя крестом и вскоре уснул.

Когда Балтазар проснулся, старая Бартонева уже сидела на соломе. Лидушка все еще спала.

Вскоре появился и Ванек, хлопотавший по хозяйству. Он принес кринку молока, собираясь его кипятить, но не успел Ванек взяться за кресало, чтобы развести огонь и затопить печь, как Бартонева опередила его. Ужин и спокойный сон подкрепили ее силы, а кроме того, ей хотелось услужить гостеприимному хозяину. Она растопила печь, вскипятила молоко, подмела комнату и сени.

Балтазар, вернувшись со двора, был приятно удивлен. Лидушка тоже уже суетилась у печки, помогая бабушке. Хозяин пригласил их к завтраку. Вскоре старушка взяла свой узелок и, поблагодарив, собралась уходить. Балтазар остановил ее у порога.

— А что, старая, не остаться ли вам у нас?

Старуха с удивлением посмотрела на него; сперва она все приняла за шутку, потом начала говорить, что уже стара, что стала бы обузой, что она не в силах за всем усмотреть, но в конце концов согласилась и со слезами на глазах воскликнула: