Скалола. В осаде (сборник)
Шрифт:
Круль, выхватил пистолет, метнулся к борту и несколько раз выстрелил в черную воду, туда, где еще расходились круги от нырнувшего Кейта.
— Это он! — кричал в бешенстве Круль — Все сюда! Стреляйте! Убейте его!
Бандиты рассыпались вдоль левого борта и стали палить в каждое движение спокойной воды, во всплеск любой, самой маленькой волны.
Кейт держался под водой, пока перед его глазами не замелькали оранжевые круги. Затем он резке всплыл, глотнул воздуха, и тут же раздались вопли.
— Вот он! Вот!
Растолкав
Матрос выругался и стал выбирать из воды «кошку». Вскоре она показалась. На острых изогнутых зубцах «кошки» висел кусок черного водолазного костюма. Вместе с водой с него капала кровь.
— Ну что, где он? — орали бандиты.
— Ты его видишь?
— Нет! А ты?
— Он исчез!
— Да он утоп! Кореец содрал ему кожу со всей спины!
— Да жди! Такай утонет!
И в этот момент где-то на корме прогремел взрыв.
Бандиты метнулись к корме, а Кейт, уже поодаль, вынырнул и быстро поплыл от лодки назад к «Миссури».
От дикой боли у него потемнело в глазах.
Собрав остатки сил, раненный Кейт уцепился за скобы и стал карабкаться, моля Господа, чтобы сознание не покинуло его сейчас, и он не свалился в ледяную воду. Только бы перевалиться через фальшборт, молился Кейт, а там Джоан поможет ему, перевяжет и даст обезболивающее.
Спина, ободранная «кошкой» корейца выглядела кошмарно. Спины, собственно, не было. Было сплошное кровавое месиво. Кровь стекала по разорванному водолазному костюму, и от ее потери Кейт слабел с каждой секундой.
Собрав остатки сил, он перевалился через фальшборт и привалился плечом к кнехту.
Из темноты показалась человеческая фигура и шагнула к нему.
Кейт молча смотрел на нее, не в силах двинуться, уже ни о чем не думая и не молясь.
— От тебя с ума можно сойти, Рейбок, — сказала фигура, подойдя к Кейту поближе. — Говорят, ты здесь был коком? Не могу прямо поверить!
Кейт молча смотрел фигуре туда, где должны были находиться ее глаза. Это была Смерть, он понимал это, и сил у него хватало сейчас только на то, чтобы не опустить в страхе веки, а смотреть на нее прямым мужественным взглядом.
Раньше Кейт часто представлял себе момент этой встречи. Смерть рисовалась ему именно такой — рослой, с безжалостным хриплым голосом, с наведенным на Кейта стволом какого-то оружия.
Кейт, подолгу, думал о Смерти, и об их встрече, рисовал в мозгу эту сцену до мельчайших подробностей и заставлял себя внимательно разглядывать, изучать их. Только лишь для того, чтобы в те секунды, когда они действительно встретятся, не струсить. Не отвести глаз.
Кейт считал себя абсолютно подготовленным к этому. Раньше, когда он еще был лучшим на флоте спецназовцем. А потом, когда он стал далеко не лучшим коком, образ Смерти куда-то отошел, поблек, а через несколько
Кейт настолько свыкся с этой картинкой, и настолько забыл о том, прежнем образе, что теперь, когда Смерть возникла перед ним наяву, ему стоило колоссальных усилий не показать ей, что он испугался. Что он не готов. Что ему еще очень хочется жить.
— Мне очень жаль тебя, Рейбок, — сказала фигура. — Больше никто не попробует твоей вонючей стряпни!
Фигура вскинула автомат, прогремел выстрел, и фигура упала навзничь, во весь рост на палубу, коснувшись головой вытянутых ног Кейта. Кейт увидел за ней другую, стоящую поодаль — более маленькую и изящную, и, наконец, закрыв глаза, слабо улыбнулся.
Джоан, отбросив автомат, подбежала к нему и охнула, увидев его спину.
— Давай, детка, давай, — подбадривал ее Кейт, когда она, как санитарка на поле боя, забросила за шею его руку и, шатаясь под тяжестью его могучего тела, повела Кейта по палубе. — Еще немного, и я возьму тебя на камбуз, и даже доверю мазать хлеб маслом.
— Я из-за тебя, — ведя его к двери подсобки, задыхаясь, говорила Джоан, — пошла на такие жертвы, я пожертвовала самым важным — своими принципами, а ты ... а ты, наглец эдакий, не собираешься мне даже доверить приготовить какой-нибудь вшивый омлет, то единственное, что я вообще умею готовить ...
На подводной лодке после взрыва стоял страшный переполох. Бандиты и корейские матросы толпились на корме. Круль, перегибаясь через палубный бортик, заглядывал вниз, куда на тросе спускали матроса — корейца. Спускавшие торопились, и поэтому очень скоро стукнули матроса о борт. Отборнейшая корейская ругань сотрясла воздух, Круль заозирался и переспросил:
— Что — что?
— ...мать. — перевели ему.
— Вот как? — удивился Круль и опять уставился вниз.
Матрос ковырялся в рулевом отделении.
К Крулю подбежали Солист и огромный негр — механик.
— Что случилось? — крикнул Солист.— Что с лодкой?
— Не знаю, — сказал Круль. — Он сунул мину в рулевой отсек.
Солист с силой ударил себя кулаком в ладонь.
Матрос внизу поднял голову и что-то прокричал.
— Ты будешь говорить по-английски, черт тебя задери, азиатская морда! — заорал Круль. — Что, что там произошло?
— Он говорит, что разнесло все рулевые тяги, — перевели ему. — Он говорит, что не может их починить.