Скалола. В осаде (сборник)
Шрифт:
«Наверное, опять ведет бесконечный спор с потаскухой-женой, — подумал Тревис. — Ведь ни для кого не секрет, что жена этого типа спит с кем попало, пока он зарабатывает деньги, мотаясь по всей стране. Странный парень этот Эдмет. Скажем, Тревис, будь он, конечно, женат и узнай такое, тут же свернул бы “благоверной” шею. Но попробуй-ка представить, как толстячок Эдмет повышает голос на свою шлюшку. Только в самолете, да и то шепотом, чтобы никто не услышал. Да, хорошо, что его, Тревиса, Бог уберег от подобного шага. На кой черт ему жена — вечная обуза, путающаяся под ногами со своими дерьмовыми просьбами
Тревис не был человеконенавистником. Кого-то он даже любил. Не многих, очень немногих, но любил. По-настоящему, сильно. Например, мать, умершую четыре года назад. Как всякому любящему сыну, ему приходилось очень много заботиться о старушке. Временами это его раздражало, но после ее смерти Тревис понял, что потерял куда больше, чем просто члена семьи. Он потерял человека, который понимал его, как никто другой, и мог простить то, чего не прощали другие.
А в основной своей массе люди делились на две части: те, кого он терпеть не мог, и те, к кому он был равнодушен. К Лендфорду, Эдмету и даже этому федералу, Мастерсону, Тревис относился спокойно. Точнее, никак. Они просто были, и с этим приходилось считаться. Вот и все.
Он взглянул на часы. Пора. Уже пора. Передвинувшись в соседнее кресло, полицейский посмотрел в иллюминатор. Сперва ничего нельзя было разобрать из-за густых молочно-белых облаков, но через несколько секунд в просвете, на фоне голубого неба, мелькнула маленькая серебристая «сигара».
В воздухе оказалось сложно определить, на каком расстоянии от «Боинга» шел второй самолет, но это было и неважно. Важно, что он есть, а значит, все идет по заранее оговоренному плану.
Тревис деловито выбрался из кресла и пошел к кабине пилотов. Проходя мимо кресел Мастерсона и Лендфорда, он краем уха уловил обрывок разговора:
— ...Райт, вроде, говорил, что тебя переводят?
— Да, делаю карьеру, а, заодно, и путешествую на средства налогоплательщиков...
«Да, — усмехнулся про себя Тревис, — очень почтенное занятие для агента ФБР. Они путешествуют на деньги налогоплательщиков. И на мои, в том числе, черт бы их побрал».
— Мистер Тревис, — отвлекся на минуту от беседы Мастерсон, — что-то случилось? У нас какие-то проблемы?
— Абсолютно никаких, — спокойно ответил тот.
— Угу, — федерал кивнул удовлетворенно.
Тревис не спеша пошел дальше, ощущая спиной взгляд фэбээровца. Но теперь его это не волновало. Мастерсон ничего не сможет изменить, даже если что-то и заподозрил. Проходя мимо отсека для груза, полицейский задержался на несколько секунд, наклонился, проверил крепление чемоданов, целость замков и направился к двери, разделяющей салон и отсек пилотирования.
...Мастерсон ни на секунду не спускал с него глаз. Автоматическим жестом он положил правую руку на черный кожаный «атташе-кейс», покоящийся на соседнем сиденье. Большой пальем нащупал никелированную кнопку и, сдвинув ее, откинул запорную пластинку одного из замков.
Тревис приоткрыл дверь в рубку и, остановившись на пороге, что-то сказал пилотам. Сделано это было тихо, и Мастерсону не удалось разобрать почти ничего, кроме пары фраз:
«... низкая облачность... нужно спуститься... воспользуйся рацией для подтверждения...»
Как ни странно, но больше
Но еще был голос. Тревис вдруг начал говорить чуть-чуть более нервно. Пара неверных нот, однако, тренированный слух фэбээровца уловил их. Да и движения полицейского, показалось Мастерсону, стали напряженно-рваными, как если бы торопился, но изо всех сил пытался скрыть это. Мелочь, конечно, но из таких вот мелочей и складывалась его работа... Потому-то он и расстегнул второй замок «кейса»...
...— Я вижу их, — сказала Кристель, оборачиваясь к сидящему за спиной Квейлану. — Они слева. Расстояние примерно два—два с половиной километра.
— Отлично, — тот кивнул и оглядел свою команду. — Ну, джентльмены, пришло время позаботиться о своем будущем. Надеюсь, каждый помнит, что ему надо делать?
— Конечно, — пробормотал Телмар.
— Не удивлюсь, если ты забыл даже свое имя, — усмехнулся Кеннет.
— Заткнись, — резко обернулся «футболист». — Или я сам сейчас заткну твою черную пасть.
— А ну, попробуй, гов...к, — оскалился негр, буквально выбросил свое тело из кресла, мгновенно оказавшись на ногах.
Телмар угрожающе тяжело поднялся. Дело, несомненно, дошло бы до драки, особенно, если учесть, что никто и не думал разнимать соперников, но вмешался Квейлан.
Встав между готовящимися броситься друг на друга мужчинами, он жестко, без тени улыбки, произнес:
— Тому из вас, кто сделает первый шаг, я лично пущу пулю в башку. Надеюсь, оба поняли? — посмотрев на подчиненных, Квейлан усмехнулся, но не расслабленно, а зло. — Будем считать, что конфликт исчерпан. Кри-стель, Малколм и ты, Кеннет, займетесь пилотами. Дальше действуем по плану. Телмар, Брайан, открывайте ящики.
Все еще оглядываясь на злобно стреляющего глазами Кеннета, Телмар потопал в хвостовой отсек. За ним заторопился Брайан.
Кристель, Малколм и негр отправились к рубке. Квейлан расстегнул стоящий в проходе объемный баул — в нем оказалась зимняя одежда — и начал торопливо переодеваться. Сначала, сбросив пиджак, он натянул толстый свитер, брюки военного образца и кожаную на меху куртку. Затем принялся шнуровать высокие саперные бутсы. За этим-то занятием его и застали двое пилотов, которых конвоировал Кеннет. Оба были бледны, но держались прямо, с вызывающим уважение мужеством. Тем не менее, по намокшим под мышками и на спине рубашкам Квейлан понял, что эти люди здорово напуганы. Хотя это ровным счетом не имело никакого значения. Совершенно. Они сделали все, что требовалось, и теперь им надлежит покинуть сцену. Для них занавес опустится через минуту.