Скалола. В осаде (сборник)

Стрэнтон Арч

«Но это, пожалуй, даже к лучшему, — подумал Гейб. — Легче будет взбираться. Можно укрепиться в распор».

— Хел точно ведет их кругом, — жарко бормотала сзади Джесс, а он кивал, соглашаясь. Ей нужно поговорить, успокоиться — пусть говорит. Нормально. С ней, конечно, все в порядке, но когда проведешь часов двенадцать в таком напряжении, начнешь не то что говорить — петь, лишь бы утихомирить звенящие нервы.

Освещая себе путь фонариком, Гейб карабкался и... радовался легкости подъема. При желании можно упереться спиной в противоположную стену и отдохнуть секунду-другую, не боясь с катиться вниз. Просто

прогулка по сравнению с тем, первым, подъемом. Он даже улыбнулся слегка. Здорово. И звуки — не вой ветра, не рев бурана, а лишь громкое, отчетливое до невозможности, дыхание Джесси. И его собственное. Камни, катящиеся вниз, да еще капает что-то, тоненько так. Но это выше. Это не страшно. Хотя, как сказать, как сказать. А если действительно вода? Полезешь и попадешь под такую вот тоненькую струйку, свитер вымокнет моментально. А на улице, приятель, минусовая температура. Двух прогузюк-т° многовато будет даже для такого крепкого парня, как ты. Так что свитерок, пожалуй, лучше снять. Самому же спокойнее.

Вцепившись пальцами в гранитный выступ, Гейб втянул свое те,ло в галерею, помог вползти Джесси и обернулся. Нет, сперва он застыл на мгновение, услышав вдруг какой-то посторонний звук. Настолько тихий, что сошел бы за дуновение ветра. А может быть, это и был ветер.

Девушка же даже не услышала, а, скорее, почувствовала его. Легкий, невесомый.

— Гейб, здесь кто-то есть, — прошептала она. — Я...

 Я ощущаю это.

Он сжал ее пальцы в своей ладони.

— Спокойно.

Луч фонарика скользнул вправо, влево, но в желтовато-белом пятне появились лишь пятнистые стены да темнота тоннеля, уползающего вперед и вниз. И тут же звук вернулся вновь. Но в этот раз Гейб понял, что это было, и даже — откуда он исходит. Слабый писк доносился сверху. Источник писка располагался над самыми головами людей.

Слепящее пятно метнулось вверх, осветив целый выводок лету чих мышей. Их было страшно много. Даже не сотни, а тысячи. Несколько тысяч. Коричнево-серая масса сплошь покрывала потолок. Крохотные тельца, чувствуя сонорами свет, копошились, беспокойно попискивая. Черные бусинки незрячих глаз искрились, словно драгоценнее камни.

— О, господи... — выдохнула Джесси, прикрыв рот ладонью и пятясь. Мыши зашевелились сильнее. Они ощущали присутствие врага, его тепло и, наверное, по-своему сейчас просчитывали пути спасения.

— Спокойно, — одними губами прошептал Гейб. — Только не делай резких движений. Только не делай рез...

Джесси оступилась и, взмахнув руками, упала на камни.

А дальше начался настоящий ад. Такой, каким его описывал Данте.

Пищащее, хлопающее, омерзительное облако обрушилось на людей. Перепончатые крылья хлестали их по лицам. Перед глазами в свете фонаря, словно видения полуночного кошмара, мелькали уродливые вздернутые мордочки с остренькими ушами и крохотными, но удивительно белыми зубами.

Джесси отчаянно завизжала...

... Квейлан обернулся и спросил Кеннета:

— Ты слышал? Что это было?

Тот пожал плечами, оглядывая засыпанное снегом плато, прорезаемое цепочкой следов. Их следов. И ничьих больше. Но... ведь что-то было. Какой-то крик или визг. Только глухой, будто доносящийся из-под земли. А действительно ли он был? Не почудилось ли им?

—

Что ты слышал, Кеннет?

— Да вроде девчонка крикнула. Или завизжала. Как из могилы.

Верно, парень, верно. Как из могилы. Отличное сравнение.

— Такер! — Квейлан резко развернулся на каблуках. — Такер!

Тот остановился и посмотрел в их сторону.

«А что это у тебя, дружок, лицо вроде бледноватое, а? — подумал Квейлан. — Или мне кажется? Нет. Значит, тоже слышал, только виду не подает».

— Такер, есть в этом районе шахты? Или расщелины?

Хел помедлил лишь долю секунды, а затем ответил:

— Нет. Здесь нет. Но дальше будет пара. А что?

— Тебя не касается, — ухмыльнулся Квейлан. — Иди.

Спасатель собрался было что-то добавить, но Кристель выразительно качнула стволом пистолета. Он вздохнул и зашагал дальше, напрягая слух, стараясь разобрать, о чем говорят эти двое за спиной. Но так и не уловил ни звука...

... — Знаешь, кто это?

Квейлан кивнул на пустое плато и посмотрел на Кеннета.

— Кто?

— Уокер, — главарь улыбнулся. — Уокер, а с ним девчонка... Джесс. Вот так.

Кеннет усмехнулся недоверчиво.

— Думаешь?

— Абсолютно уверен. Он же не бросит друга. Нет, не бросит. И деньги у него. Понял, о чем я?

— Конечно, — негр улыбнулся. На этот раз широко и довольно. Чего уж тут не понять?

— Поставь на всякий случай мину сверху. Мало ли, что может случиться. Да и копам потом сложнее подниматься будет.

— Ясно.

— Но, Кеннет. Не убивай его, пока не отдаст деньги.

— Не волнуйся.

В этот момент откуда-то снизу, словно родившись из камня, с диким противным писком вылетела пара летучих мышей. Черные крылатые твари рванули в небо и растаяли в туманном облаке.

— Тебе везет, — хмыкнул весело Квейлан. — Но... сначала деньги. Удовольствие потом. Понял?

— О’кей.

— Держи.

В руке главарь сжимал коробку — бомбу с часовым механизмом. Кеннет взял ее осторожно, бережно, внимательно осмотрел — боялся всяких новомодных штучек. Ему бы по-старинке. Автоматом. А лучше ножом. Или — особый кайф — голыми руками. Что любил, то любил.

— Хорошо, не волнуйся. Все будет нормально. Считай, что он уже мертв.

Квейлан постоял еще секунду, улыбка медленно сползла с его губ.

— Смотри, этот парень очень опасен.

— Встречал я ребят и покруче Уокера. Ничего, живой до сих пор

— Ну ладно. Удачи.

Он развернулся и пошел догонять остальных, а негр остался. Посмотрев в широкую спину Квейлана, беззвучно, одними губами, сказал:

— В задницу...

...Гейб прижал к себе вздрагивающую, плачущую девушку и, гладя ее по коротким густым волосам, шептал:

— Ну, ну, ну. Все нормально. Все в порядке. Все уже кончилось.

Джесси всхлипывала совсем по-детски. И слезы вытирала тоже как ребенок — кулаками. И вот ведь странность, ни разу, ни разу за пять лет, Гейб не видел, как она плачет. Казалось бы, в таких переделках довелось побывать — у любого бы глаза оказались на мокром месте. Нет, не было слез, а тут... Да нет, чего там, неприятное ощущение, когда на тебя налетает сотня крылатых тварей. Но плакать... Это с трудом укладывалось у Гейба в голове.