Скалолаз. В осаде

Стрэнтон Арч

Хел смотрел, как Гейб перевалился через острый край площадки и исчез из зоны видимости. Квейлан удовлетворенно кивнул и сообщил в третий раз:

— Хороший парень. Сильный, — потом подумал и добавил. — Но я что-то ему не очень верю. По-моему, нам не нужно двое проводников, — Квейлан обернулся к своим людям. — Когда он спустится, отправьте его на покой.

Хел замер, глядя в насмешливые глаза главаря. Тот улыбался. Из-за катаракты Квейлан обрел определенное сходство с дьяволом, не каноническим рогато-хвостатым бородачом, а таким, как его любят изображать в кинотриллерах.

Безжалостное нечто, прячущееся под маской обаяния. Выдавал зло лишь застывший, дымчатый катарактовый глаз, смотревший сквозь собеседника.

— Вот так, Такер, — ухмыльнулся он, и жуткая маска ожила. Даже глаз потерял свою мистическую, притягивающую глубину. — Кому нужно ненужное?

Хел ощущал странную, незнакомую ему до сих пор пустоту внутри. В голове его не умещалась мысль о том, что Гейб через несколько минут перестанет существовать. Мир не может обойтись без этого парня. Как ни велика была злость, ярость, бешенство Хела, но Гейб был в нем. Он не мог исчезнуть. Точнее, Хел не мог этого допустить.

Как только Квейлан отвернулся, он сложил руки рупором и закричал, что было сил:

— Не спускайся! Они убьют тебя, Гейб!!! Не спус…

Рукоять «пустынного орла» Кристель обрушилась на его затылок, и мир, вместе со скалами, снегом, бураном и бандитами, разбился на сотню тысяч серо-голубых осколков.

А за ними оказалась чернота. Бездонная, как пропасть, и холодная, как лед. Чернота беспамятства…

… Френк снял с нити банан, очистил его и принялся есть, откусывая кусок за куском и совершенно не чувствуя вкуса. Словно бумагу жевал. Ему, кстати, вовсе не хотелось есть, просто таково было свойство стариковского организма — когда он ел, лучше думалось.

А подумать им было о чем. Его голубые глаза неподвижно смотрели в какую-то точку на стене. Тем не менее, Френк слушал то, что говорила Джесси, и пытался представить, что же могло произойти с Хелом и Гейбом.

— …И это «Джесс»… — медленно произнесла девушка. — Он никогда не называл меня так. Только Джесси. Странно. И потом, Хел сказал, будто только что забрался на вершину. За полтора часа! Черт, что-то не так! Кстати, — она посмотрела на жующего Френка, — Хел все время говорил «Я». Ни «мы», ни «Гейб», ни «он». Словно вообще Гейба не видел.

— А может быть, они не встретились? — предположил старик. — Ты не думала?

— Думала… Слушай, перестань жевать этот банан, умоляю!

— Хочешь? — он протянул ей половину. — Здорово помогает крутиться шарикам в башке.

— Нет, спасибо, — девушка покачала головой. — Они не могли не встретиться. Слушай, Хел сказал, по какой стороне будет подниматься?

— Угу, — Френк дожевал и вытер ладонью рот. — По западной. Там рация лучше всего ловит и ветер поменьше. Ты же знаешь.

— Знаю, — согласилась она. — И Гейб знает. Он тоже поднимался по западной стороне. Даже если Хел переменил свои намерения и лез по южному склону, Гейб поднялся бы тоже. Он знает, что произошло у этих парней наверху.

— Тем не менее, Хел вышел на

связь только через полтора часа и, судя по разговору, Гейба с ним нет, — констатировал Френк.

— Да. И оборвался разговор резко. Потом, он сказал, что укроется за скалой, хотя на «Холодном блефе» есть шахта и ему это известно.

— Странно не это, — старик потер морщинистую щеку. — Хел упомянул ветер и сказал, что мы не сможем подлететь на вертолете даже близко к вершине. А на «Холодном блефе» сильного ветра — настолько сильного — никогда не бывает.

— Я ничего не понимаю, — девушка встала, взяла со стола кожуру банана и кинула ее в корзину для мусора.

— Кроме того, что у них неприятности, и, скорее всего, очень крупные…

Она подошла к Френку и, остановившись напротив, посмотрела на старика в упор. Тот поднял глаза, отвел взгляд и сказал:

— Нет, Джесси. Это плохая мысль. Я не полечу.

— Я попробую найти их. Но если не смогу, то свяжусь с тобой по рации.' Ты вызовешь парней из Монтроз и заберешь меня оттуда.

— Нет, — старик сделал протестующий жест. — С меня башку снимут. Ты вообще не имеешь права идти туда одна. Это тебе известно.

— Конечно, Френк. К тому же, голова у тебя очень красивая, жалко было бы с ней расстаться. Ну так как?

— Нет, — отрезал он.

И тогда Джесси использовала последний, самый весомый аргумент, к которому прибегала лишь в крайних случаях.

— Я куплю одну из твоих картин, а?

* * *

17:53 (среднее дневное время).

Райт снял очки и нажал пальцами на веки у переносицы, отдыхая в благословенной долгожданной темноте. Несколько минут забвения после дневной суматохи.

Весь день телефон звонил, не переставая. Сначала осчастливили звонком люди из Вашингтона. Точнее, из Министерства Финансов. В довольно жесткой форме какой-то задрипанный чиновник отчитывал его как новичка-первогодку.

— Мистер Райт, — напористо заявил он. — Стив Койл, Министерство Финансов. Что у вас случилось?

Райт коротко обрисовал ситуацию, недоумевая, почему бумагомараки так любят задавать лишние вопросы. Ведь самому глупому человеку на свете понятно: раз Стив Койл из министерства соблаговолил оторвать свою драгоценную задницу от кресла, добраться до телефона и позвонить в Денвер, значит, у него имелись на это какие-то веские основания. А именно — Стив Койл знал о таинственном исчезновении «боинга».

— И что вы думаете по этому поводу? — заинтересованно, но с ноткой некоторой нарочитой усталости — господи, ему и своих дел хватает, а тут еще приходится решать проблемы какого-то Райта из Денвера — спросил Койл.

Райт разозлился. Он не любил типов вроде этого чинуши. Они, как правило, ничего не понимают ни в какой работе, кроме крючкотворства. Во всяком случае, в оперативной работе Службы Безопасности точно ничего не смыслят. Если уж им требуется отчет, поручили бы сделать звонок кому-нибудь, имеющему непосредственное отношение к детективной службе.