Скалолазка
Шрифт:
Ну и что ж из того? Ведь только я знаю, где находится гробница!
Ладно, сейчас надо сосредоточиться на спуске.
Вот подходящий выступ для двоих.
Я приземлилась на него, установила закладку и пристегнулась к ней. Потом дернула за веревку два раза.
Леха спустился чересчур быстро, но, в общем, неплохо.
– Они перебросили на площадку веревки с крюками, – сообщил он. – Скоро будут там.
Я кивнула. Дернув за один из концов, распустила узел наверху. Собрала упавшую веревку и привязала к карабину на
Еще один спуск.
Мы с Лехой уже метров на сорок ниже места, где находилась статуя.
А может быть, и вовсе никогда не было?..
Начало светать. Мы были в узкой долине, стиснутой со всех сторон горными кряжами. Гора, которую я назвала «голова статуи», находилась рядом, рукой подать.
Преследования не видно, но я спинным мозгом чувствовала, что погоня готовится. Бейкер не оставит попыток схватить нас. Он сейчас активно ищет способы проникнуть в долину. Слава богу, что сделать это не так просто. Долина окружена хребтами. И добраться сюда можно либо с альпинистами, либо на вертолете.
Летать здесь ночью – смерти подобно. Кругом нависают скалы. Но скоро взойдет солнце, и тогда в любую минуту могут объявиться гости.
Спуск здорово вымотал, и даже я, не говоря об Овчинникове, валилась с ног. Рядом с водопадом мы сделали короткий привал. Леха немедленно залег, задрал вверх ноги, чтобы разогнать кровь, а я достала бинокль и стала разглядывать склон «головы статуи».
В робких лучах пробудившегося солнца мне открылось под козырьком-ориентиром темное отверстие пещеры.
До цели, которая казалась фантастической и недостижимой, оставалось не более четырех часов пути. Склон горы – пологий, усыпан камнями. Только на последнем участке метров сто крутого подъема.
– Леха, пошли, – позвала я.
Мой бывший поднялся со вздохом, но не проронил ни слова.
Мы пересекли узкую долину и начали подъем. Около шести утра в небе появился вертолет.
Мы спрятались в камнях. Красная винтокрылая стрекоза пролетела низко над нашими головами.
Вслед за этим другой вертолет, более крупный, высадил в долине целый десант. Человек пятьдесят в камуфляже и с оружием. Я достала бинокль.
Вот она, Организация!
Никаких турок с бандитскими физиономиями. Светлокожие наемники, хорошо вооруженные. Они что-то выгрузили из вертолета. Чуть позже я поняла – альпинистское снаряжение.
Наемники-альпинисты…
– Ну что? – спросил Овчинников.
– Плохи наши дела. Целая армия горных стрелков.
Я достала сотовый, собираясь набрать телефон Кларка, но меня опередил звонок. Мелодия лирической песенки из мультфильма «Король-лев». Старый пройдоха Гродин, оказывается, обожает детскую анимацию.
На дисплее высветился номер, который ни о чем мне не говорил.
– Да? – осторожно спросила я.
– Где ты, Скалолазка?
Меня прошиб пот. Голос Бейкера. Шипящий, мерзкий.
– Пошел
– Где ты? Ведь я обязательно отыщу тебя. И буду долго, с удовольствием резать.
Я не выдержала и заплакала. Прямо в трубку. Бейкер, несомненно, наслаждался, а я ничего не могла поделать. Сил не осталось противостоять этому зверю…
И тогда трубку взял Леха.
– Послушай ты, мразь! – сказал он по-русски. – Не знаю, понимаешь ли… Но вот это должен понять… – И Овчинников произнес резко, с оттяжкой: – Ф-фак ю-у!
Он выключил телефон и обнял меня. Я – все лицо в слезах – уткнулась в его грязную рубашку. Он поцеловал меня в щеку, погладил мои волосы.
– Держись, Алена. Не верю, чтобы такая девчонка раскисла у самой цели.
Я почувствовала внезапный прилив нежности к нему.
Почему мы разошлись? Он ведь пил только из-за того, что я мало бывала дома. Тренировки, архив, заграничные командировки… Каждый вечер, день за днем. Эх я! Выходит – и впрямь такая жена…
Я впилась в его губы, и он ответил на поцелуй…
Мы бежали по склону, низко пригибаясь к камням и скрываясь за ними. Вертолеты носились над долиной, но нас пока не обнаружили.
Кларк не брал трубку. Два раза звонила прямо на ходу. Значит, что-то произошло либо что-то не складывается. В любом случае, только на него вся надежда.
Наемники разделились на группы. Каждая двинулась к определенной горе. К подножию нашей подошли пять человек. Они пока далеко внизу и еще не видят нас, но теперь нам с Лехой нечего и мечтать о привале. Сзади будут поджимать стрелки-альпинисты.
И мы упрямо карабкались по склону, который становился все круче. Разреженный горный воздух давал о себе знать.
Я частенько поглядывала наверх. Пещеру со склона не видно – только козырек. Он приближался, правда, не так быстро, как нам бы хотелось.
Скоро в ход пошло альпинистское снаряжение. Перед нами вырастали короткие крутые откосы, которые трудно обойти. В промежутках между вертолетными рейдами я карабкалась на них, крепила наверху веревку и помогала подняться Алексею.
Наконец мы остановились перед отвесной стеной. Это последняя преграда, которую необходимо преодолеть, чтобы добраться до гробницы. Но сил на подъем не осталось. Нужен отдых.
Тяжело дыша, я повалилась у стены. Захватывающая дух панорама гор не трогала душу. Сейчас все мысли только об одном – как преодолеть последний участок?
– Смотри, – вдруг сказал Овчинников, указывая на что-то рядом с собой.
Я подползла к нему на коленях. Подняться не хватило сил.
На каменной стене виднелись едва заметные знаки. Я стерла ладонью пыль, и нашим глазам открылась надпись на минойском иероглифическом языке, запечатанная изображением двойной секиры.
– Символы похожи на те, что покрывали запястье руки Героса, – сказал Овчинников.