Скальп врага
Шрифт:
— Я вообще-то в роте охраны, а тут на подмене в связи с нехваткой личного состава.
— Тогда понятно. Бывает. — Лемехов повернулся к Кузенко: — Жека, за лесополосу кто отвечает? Линейщики?
— По месту смотреть надо. Если до трассы, то линейщики, — ответил тот, — а если за, то это уже отделенческих территория.
— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Лемехов и снова воззрился на дежурного. — Все понял, сержант?
— Так точно.
— Молодец, свободен.
— А с трупом-то что делать? — взмолился тот.
—
— Так точно.
— Они разберутся, — хмыкнул Кузенко. — Перетащат через трассу и начнут отделенческим названивать. Были уже прецеденты, — подмигнул он Вдовину. — Веришь, эти орлы как-то раз полдня труп туда-сюда таскали и друг другу названивали. Дежурные, пока разобрались, что к чему, пять раз вызов оформить успели. Все удивлялись: как это трупы такие одинаковые? Скандал был, еле отболтались.
— Было такое, — подтвердил Лемехов.
— Там еще пистолет нашли. Рядом с телом, — добавил сержант.
Лемехов, Кузенко и Панкратов переглянулись.
Пистолет — дело серьезное. В другой день можно было бы уломать отделенческих самих привезти найденный «ствол» в ГУВД, а тут уж усадить их заполнять необходимые бумаги, но сегодня этот номер никак не пройдет. Начнут ссылаться на нехватку людей, мол, личный состав на постах с ночи стоит, а остальным, кто не на суточном, заступать вечером. Короче, кому-то из них придется ехать, заполнять кучу бумаг, везти найденный «ствол» сюда, в ГУВД, сдавать баллистикам, оформлять запрос в картотеку, писать рапорт… В общем, полдня коту под хвост.
— Лобня, — внезапно встрепенулся Лемехов. — Знаешь, как выемка оформляется? — Вдовин кивнул утвердительно. — Тогда вперед, на выезд! Будет твое первое боевое крещение.
— Да я крещеный уже, — отозвался тот, направляясь к двери.
— Значит, первое боевое крещение по новому месту службы. Давай, Лобня, не оплошай. Сержант, а ты позвони на вокзал, сообщи о трупе, чтобы эксперты лишние концы не мерили. Пусть прямо оттуда в аэропорт и едут. И в линейный не забудь позвонить.
— Так точно.
— Все, свободен.
Сержант поспешно затопал по коридору.
— Тох, — сказал Панкратов, когда они вышли из комнаты совещаний, — стремно новенького одного отпускать. Случись что, Степаныч нас потом с дерьмом съест. Дело-то мутное. А вдруг еще кого из авторитетов завалили?
— Брось, Гриша. Авторитеты по подлескам не валяются, — отмахнулся Лемехов. — Их в банях валят, в ресторанах. В машинах еще. На авторитетов и время потратить не позорно. А тут бомжара какой-нибудь. Склеил, дурачина, ласты в самый неподходящий момент. — Он что-то прикинул в уме, добавил: — На крайняк попросим Жеку с новеньким съездить, а сами делом займемся.
— Что за дело?
— Поедем брать ребят, заваливших Ляпу.
— Да ты что? — Панкратов сделал квадратные глаза. — Знаешь, кто расстарался?
— Манила с Крохой. То есть Крохи самого
— Вспомнил. Есть такой, — серьезно кивнул Панкратов. — А Манила что, сам был?
— Угу, — кивнул утвердительно Лемехов.
— Странно как-то. Он мужчина осторожный вроде, до сих пор никаких серьезных зацепок против него не было, и вдруг — на тебе. С чего бы?
— Откуда мне знать? Но думаю, убедиться ему захотелось, что все прошло гладко. Не пехотинцев же валить собрались как-никак. Папу, хоть и задрипанного.
— А источник надежный?
— Надежней не бывает, Гриша. Я лично видел, как они с вокзала выкатывались и в тачку прыгали. Так что пристегнем его, делать нечего. «Свидетелем» не отделается. А там и Кроху с сыночком прижмем.
Панкратов сбавил шаг.
— А кроме тебя, его видел кто-нибудь? — спросил он с сомнением. — Ты пойми правильно, Тох. Не то чтобы я сомневался, но у этих ребят адвокаты дорогие, ушлые. Они от твоих показаний рожки да ножки в суде оставят, а потом нажмут на кого надо, еще и виноваты останемся.
— Гриша, ты же меня знаешь, я только верняки работаю, — улыбнулся торжествующе Лемехов. — Два! Два чистых свидетеля.
На лице Панкратова отразилось облегчение.
— И оба согласны письменные показания дать?
— Уже дали. Опознание проведем и — «Па-а ту-ундре-э, д’па жы-ылезнай даро-оге-э…».
— Не дело — сказка, — пробормотал Панкратов. И тут же поинтересовался деловито: — Когда едем?
— С Катериной ситуацию проясним и поедем. Чего тянуть-то?
— Мурзе Рахметычу надо будет позвонить, чтобы группу захвата подогнал. Все-таки не сявок брать придется, людей серьезных.
— Позвоним, обязательно, — пообещал Лемехов, сворачивая к дежурной части. — Вот Катерину разыщем и позвоним. Сержант! — гаркнул он. — Скоренько обзвони больницы и морги. Ищем Светлую Екатерину Михайловну… отставить… они бы уж сами позвонили. Значит, сержант, установка следующая: неопознанная женщина. Возраст: двадцать восемь — тридцать два года, рост метр семьдесят два, шатенка, особых примет не имеет. Возможно наличие телесных повреждений различного рода и степени тяжести, а также огнестрельных и ножевых ранений. Ориентировочное время поступления с четырех… отставить… с…
— С пяти где-то, — подсказал Панкратов.
— С пяти утра до часа дня. Все. Действуй.
— Кому доложить о результатах? — бодро спросил сержант.
Под чьим-либо руководством ему было легче и спокойнее.
— Мне и доложишь. Грише на мобильник позвонишь, он передаст. Там бумажка под стеклом, на ней номер должен быть. Нашел? Молодец.
— А чего это мне-то? — возмутился Панкратов. — У меня и так всего два доллара на счете осталось. Сержант, ты лучше Лемехову звони. Номер на той же бумажке записан, в самом низу.