Скамейка
Шрифт:
Мимо прошла Маринка, усмехнулась, сказала очередную глупость. Я уже слышала его шаги за поворотом. «Сейчас. Или никогда».
Вот он поравнялся со скамейкой. Высокий, худощавый. Синий спортивный костюм, белые кроссовки. Взмокшие темные волосы упали на глаза. Не замедляя шага, повернул голову в мою сторону, улыбнулся. Я помахала рукой, и… ничего не произошло. Он побежал дальше. А я встала и пошла к выходу из парка, даже не записав в протокол свои «насиженные» километры.
На следующий день мы поссорились из-за какой-то ерунды и не разговаривали до самого выпускного. А потом он уехал с родителями в другой город. Два года мы переписывались
Маринкин голубой свитер пропал за деревьями, шорох гравия под Женькиными кроссовками приближался. «А что, если?..» – подумала я. Мне не было страшно, как тогда. Я давно уже не была той неуверенной в себе девчонкой, безнадежно и безответно влюбленной в одноклассника. Я знала, что нравлюсь мужчинам. Так неужели я позволю этому глупому мальчишке пробежать мимо?!
Он поравнялся со скамейкой, повернул голову, улыбнулся.
– Жень, - позвала я низким, чуть хрипловатым голосом.
– Что? – он остановился и настороженно посмотрел на меня.
– Иди сюда.
Я представила себе, что подманиваю пугливого, недоверчивого кота. Женька медленно подошел ко мне.
– Передохни немного, - я подвинулась, освобождая место на спинке рядом с собой.
– Надо бегать, - сказал он неуверенно. – Скоро дождь пойдет.
– Не пойдет. Пара минут погоды не сделают.
Он сел рядом и уставился на свои кроссовки, кусая губу и нервно барабаня пальцами по колену. Я ждала. Наконец Женька повернулся ко мне. Мы смотрели друг другу в глаза.
– Лерка! – сказал он тихо.
И я вдруг перестала быть умудренной опытом женщиной и снова превратилась в девочку, которая впервые в жизни целуется с мальчиком, умирая от ужаса и восторга. Мы не знали, куда девать руки, нам мешали зубы и носы. И я не думала о том, что кто-то пройдет мимо и увидит нас. Его глаза были так близко от моих, что кружилась голова. Я зажмурилась, и снова открыла глаза, и…
Я тупо рассматривала цветы и разводы на юбке.
Что это было? Я задремала? Или галлюцинация от жары? Со мной бывало такое, что запахи погружали в прошлое, и я не просто вспоминала какое-то событие, а словно еще раз проживала его. Но не настолько же глубоко, чтобы изменить его. Да и запаху мокрого тиса взяться было неоткуда.
Неуклюже спрыгнув со скамейки, я поспешила к выходу из парка. Лиловый крокодил все ближе подбирался к солнцу, норовя проглотить его. Глухо прогремел гром.
На встречу я успела и под дождь не попала – переждала в машине клиента. На работу решила не возвращаться – поехала домой.
В квартире было тихо и прохладно. Петр и Павел летом жили с бабушкой на даче, а Вадим предупредил, что задержится на работе. Я переоделась в легкий шелковый халат и решила выпить кофе. Странное видение не давало мне покоя. Я снова и снова возвращалась к нему, словно перематывая видеопленку.
Телефонный звонок раздался как-то по-необычному резко, вдруг. Я вздрогнула, кофе выплеснулся на стол.
– Лерочка, я вернулся! – весело сказал незнакомый мужской голос. – Завтра пятница. Как обычно – на Литейном?
– Извините, вы ошиблись номером, - сдавленно ответила я и положила трубку. Сердце колотилось где-то в горле.
– Странно, - сказала я себе, почему-то вслух. – Не такое уж у меня и распространенное имя.
Я заправила за ухо прядь волос, и пальцы наткнулись на какую-то мусоринку. Две тисовых хвоинки. Я смотрела на них, ошеломленно хлопая глазами, не зная, что подумать, когда телефон зазвонил снова.
– Лера? – спросил все тот же мужской голос, нет, не незнакомый, а смутно знакомый.
– Да, - машинально ответила я, продолжая разглядывать хвоинки.
– Ну привет! Я тебе на сотовый звонил – недоступно. Ты можешь разговаривать?
– Да, - тупо повторила я и даже кивнула. Догадка была невероятной, но я могла бы в один момент подтвердить ее или опровергнуть, спросив, с кем разговариваю. Могла – и не решалась. Потому что этого просто не могло быть!
– Представляешь, сейчас звонил тебе и ошибся номером. Женщина трубку сняла, голос – абсолютно твой. Я ее на рандеву приглашаю, а она: «Вы ошиблись номером». Цирк! Так что насчет завтра, Лерик?
Вопрос отпал сам собой. Лериком меня звал только один человек. И голос в трубке принадлежал именно ему. И мягкое «среднеевропейское» «л». И слегка вопросительная интонация – в конце фразы тон чуть заметно повышался. Значит, это было не видение. Значит, я просто спятила!
Я молчала, но Женька словно не замечал.
– Привез тебе твое любимое кьянти в оплетке. И свечи с запахом лотоса. И бергамотовое масло. Сделаю тебе массаж. Слушай, а может, останешься? Какая разница, поедешь утром на дачу прямо оттуда?
– А как же… Аня? – почему-то ничего другое не пришло мне в голову.
Чуть помедлив, Женька спросил сухо:
– С какой стати ты вдруг вспомнила про Аню? И я не понял, ты приедешь или нет?
– Жень, я… не могу. Извини.
Я положила трубку. Пальцы терпко и смолисто пахли раздавленной хвоей. Телефон разразился обиженным звоном, и я выдернула провод из розетки. Вернулась на кухню и одним глотком допила остывший кофе.
Мысль была настолько невероятной, что я даже головой затрясла, чтобы прогнать ее. Но она не хотела уходить. И я с ужасом поняла, что начинаю верить в то, во что невозможно поверить.
Нет, я не сошла с ума, не задремала на этой чертовой скамейке, не перегрелась на солнце. Я на самом деле оказалась в прошлом. Каким образом? Скамейка… Она сразу показалась мне странной. Слишком чистой, новой, она стояла там, где никто почти не ходит, и словно магнитом тянула меня к себе. Я оказалась в прошлом и изменила его. Изменилось прошлое – изменилось настоящее. Банальнейшая ситуация для фантастического романа – но не для жизни. Впрочем… Вот у Брэдбери герой раздавил в прошлом бабочку, а в настоящем изменилось все – вплоть до политики и орфографии. В моей жизни все осталось по-прежнему, только добавилась одна, так сказать, сюжетная линия. Вот вам и парадокс времени. Я изменяла мужу с другом детства – и в то же самое время это была не я. А кто? По всему выходит, что встречались мы с Женькой регулярно – по пятницам, где-то на Литейном. Ну да, сейчас лето, близнецы на даче, Вадим по пятницам отправляется к ним сразу после работы, не заезжая домой. А я, чтобы не толкаться в набитой электричке, - в субботу утром. И в остальное время в пятничные вечера я тоже предоставлена самой себе. Дети ночуют у бабушки, чтобы утром пойти в бассейн, расположенный рядом с ее домом. А Вадим читает лекции у вечерников и возвращается поздно.