Скандал с герцогиней

Боумен Валери

— Мне очень жаль, что он умер… так, — тихо сказала она, отвернувшись к окну. — Мне жаль, и я злюсь. Злюсь на него за то, что он был таким негодяем, злюсь на себя за свою реакцию и злюсь на того, кто сделал это и взвалил вину на меня. Убийца где-то ходит, Джеймс. Убийца.

— Я знаю, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Остаток пути Джеймс постарался заполнить чем-то светлым. Кейт упорно хранила молчание, и тогда он сказал:

— Вы волнуете меня, даже когда просто сидите здесь. — От этих слов ее бросило в жар, а потом в холод. Она старалась выбросить их из

головы, но они возвращались, заставляя ее улыбаться снова и снова.

Он и дальше говорил что-то, пытаясь рассмешить ее, и, когда они подъехали к городскому дому Джеймса, оба так увлеклись разговором, что Кейт забыла набросить капюшон на голову и закрыть занавески на окнах.

Она испуганно ахнула и быстро натянула капюшон, когда они спустились по ступенькам кареты. И тайком огляделась вокруг. Несколько людей спешили куда-то по улице. Коляска, запряженная парой лошадей, проехала мимо и завернула за угол. Кейт еще ниже опустила голову и поспешила подняться по ступеням заднего крыльца.

Джеймс тихо выругался. Проклятье. Он не должен был терять бдительность. Должен был проследить, чтобы она набросила капюшон, когда выходила из кареты, но он был так увлечен ею, что забыл обо всем.

— Как вы думаете, меня никто не видел? — спросила она, как только они вошли в дом.

— Нет. — Джеймс покачал головой. — Не думаю, — продолжил он своим обычным убедительным тоном. — А если кто-то и видел, то уже поздно.

Глава 19

Удобно устроившись на своем любимом месте в библиотеке, Кейт писала памфлет. Фемида лежала у ее ног. Задумавшись, Кейт постучала по бумаге кончиком пера. Вспомнить все подробности происшедшего было не трудно, но это не то, о чем она хотела написать. Как описать те чувства, которые она испытала в то утро, когда увидела Джорджа, лежащего на полу? Как передать чувство ужаса и горечи? Как объяснить, почему она подошла к нему, приподняла его голову, старалась спасти? И почему не хотела и не могла убить его, несмотря на ту ссору, что произошла между ними. Потому что мысли об убийстве никогда не было в ее сердце.

Конечно, даже если ей удастся найти точные слова, чтобы описать свою непричастность к этому преступлению, это вовсе не означает, что ей кто-то поверит. Но она не искала понимания. Все, что она могла, это рассказать свою историю предельно честно, и надеяться, что, по крайней мере, и среди высшего общества найдутся люди, которые поверят ей.

Она думала о своей свекрови, вдовствующей герцогине Маркингем.

«Она тебе не подходит», — говорила она своему сыну, когда много лет назад он представил ей Кейт.

«Джорджа моментально покорило ваше красивое лицо», — бросила она Кейт, когда Джордж оставил их одних продолжить знакомство. «Но остается надеяться, что разум восторжествует и он придет в себя». — Кейт поморщилась при этом воспоминании. К сожалению для всех, ни один из них не пришел в себя, пока не состоялась свадьба. И свекровь продолжала ненавидеть Кейт с завидным постоянством.

Это обижало Кейт до глубины души. Но она была так наивна, что надеялась, любовь победит все. Она провела годы, для всеобщей пользы стараясь снискать расположение матери Джорджа. В конце концов, Кейт сдалась. Она годами не видела

свою свекровь, хотя та жила всего в миле от Маркингем-Эбби в своем вдовьем доме. Кейт, наконец, поняла, что мать Джорджа была права. Союз между герцогом и «молочницей» (как герцогиня любила называть ее) был обречен. И сейчас она могла представить боль вдовствующей герцогини… и злость. Вдобавок к печальному известию о кончине любимого сына, она верила, что убийца — ненавистная ей невестка. Кейт никогда не осуждала свекровь за долгую ненависть и, разумеется, не могла осуждать и сейчас. Ее сердце переворачивалось в груди, когда она думала о той ужасной боли, которую должна испытывать мать Джорджа. Потерять ребенка противоестественно. А потерять сына так… о, это невозможно представить.

Кейт отложила перо и опустила голову на руку. Ее мысли вновь вернулись к Джорджу. Бедный Джордж. Он не заслужил такой смерти, пули в грудь. И он видел того, кто убил его. Кейт не сомневалась в этом. Он видел лицо убийцы, видел его холодные, пронзительные глаза.

Кейт сжала кулак, ногти впились в ладонь. О Господи, кто мог сделать это? Она помнила, как прошла в свою комнату, начала разбирать вещи. Она решила оставить Джорджа. Он мог отказать ей в разводе, но она не собиралась и дальше жить с ним под одной крышей.

Она решила, что лучше жить на улице, чем провести еще одну ночь в заточении в Маркингем-Эбби. Все ее замужество сплошной стыд. И она ни одного дня больше не проведет в этом доме. Потому что здесь ее жизнь превратилась в смерть. Смерть. От этого слова по позвоночнику пробежала холодная дрожь. Она вспомнила Джорджа, лежащего на ковре. Он был мертв, но и она тоже. Просто по-другому.

Кейт сокрушенно покачала головой. Кто мог желать смерти Джорджа? Кто мог убить его? Леди Беттина? Но в этом не было никакого смысла. Они были так увлечены друг другом. Леди Беттина демонстрировала их отношения перед Кейт в ее же собственном доме. Видимо, леди Беттина была влюблена в Джорджа. Но кто-то ведь сделал это! Кто?

Может быть, кто-то тайком проник в дом? Кузен Джорджа? Следующий претендент на титул герцога? Она встречала Оливера всего несколько раз, и он производил вполне приятное впечатление, но кто знает? Люди совершают убийства и по менее веским причинам, чем титул герцога.

Кто-то из слуг? Она представить не могла кто. Кроме камердинера, который большую часть времени проводил со своим хозяином в Лондоне, всех остальных слуг Кейт знала и могла поручиться за них. На самом деле, они — ее единственные друзья. И она не могла понять, зачем кому-то из них желать смерти Джорджа? Он их кормилец. Их работодатель. Она никогда не слышали ни от кого из них каких-либо жалоб на него.

Она провела рукой по лицу. Мистер Абернети заверил ее, что докопается до мельчайших подробностей. Ей оставалось только надеться, что он исполнит свое обещание.

Дверь библиотеки открылась, и Кейт вздрогнула от неожиданности. Вошла миссис Хартсмид своей быстрой, деловой походкой.

— О, ваша светлость, — проговорила она, заметив Кейт, — я не знала, что вы здесь. Простите меня. Я зайду в другой раз.

Фемида вертелась около экономки, которая обожала ее.

— Нет, миссис Хартсмид, прошу вас, останьтесь, — сказала Кейт, радуясь, что кто-то может отвлечь ее от грустных мыслей.