Скандал у озера [litres]
Шрифт:
Жасент, прислонившись к дощатой перегородке, которую она собиралась покрасить на следующий день, рассматривала свой будущий кабинет. На ней было платье из пряжи без рукавов и испачканный пятнами различного происхождения передник. Ее лоб блестел от пота; она убрала липнущие к вискам пряди волос. Пьер, в майке и холщовых штанах, сворачивал сигарету, сидя на колченогом стуле.
– Мы славно поработали. Здесь стало так чисто, что комната кажется шире, –
– Не то слово: я на седьмом небе от счастья! Я уж было думала, что Сьюзен Валлис никогда не напишет, боялась, что она умерла. Вдобавок ко всему она берет умеренную оплату.
Пьер окинул помещение взглядом. Он тщательно смел веником все паутины и до блеска вымыл стены, полы и потолки. Стекла в окнах стали теперь такими прозрачными, что создавалось впечатление, будто их нет. В углу он установил раковину с водопроводом: даже на ферме Клутье такого еще не было.
– Хорошо, что я забрала деньги из банка во вторник, – сказала Жасент. – Наверное, у меня было предчувствие. Мне нужна будет ширма и довольно высокий диван – он послужит для осмотров. Из стола, который ты отполировал, получится сносное бюро. Пьер, мне не терпится принять первых пациентов.
– Я так рад видеть, как ты светишься от счастья. Я был настоящим идиотом два года назад, когда твердил о том, что тебе не нужно работать, что тебе следует только поддерживать порядок в доме. Я не понимал, насколько важна для тебя работа. Мы едва не потеряли друг друга из-за моих представлений о супружеской жизни. Пациентов у тебя будет много, хотя… если Матильда и доктор Фортен не отберут у тебя всех больных в округе!
– Да нет же, я все учла. Я открою кабинет 20 июля. Доктор Фортен выходит на пенсию в начале августа, а Матильда пообещала отправлять ко мне как можно больше народу. У нее нет специального образования, в отличие от меня. Пьер, если бы ты знал, какой счастливой ты меня делаешь!
Смеясь, она подошла к Пьеру, прижалась к нему, ласково погладила его темные кудри. Он обнял ее за талию и потерся щекой между ее грудей.
– Ты так приятно пахнешь, – прошептал он. – Люблю твой запах, особенно когда тебе жарко.
– Боже милостивый, ты совсем невежлив! Я мечтаю о том, чтобы освежиться и снять с себя эту одежду.
Он прижал ее к себе еще крепче, его рука проскользнула под ее платье. Его пальцы двигались по ее бедрам, поднимаясь все выше.
– Разденься, – тяжело выдохнул он, снедаемый желанием. – Наверху есть четыре милые комнаты и две кровати.
– Будь умницей, скоро время ужина. А если кто-то придет за нами!
– Дорогая моя, совсем недолго, – взмолился он. – Целый день я смотрел, как ты снуешь туда-сюда передо мной, почти обнаженная в этом своем наряде. Мы только целовались и ласкали друг друга. Я на пределе. Я хочу тебя!
Он поднялся, не убирая рук с ее талии, и затушил сигарету о поверхность плиты. Трепещущая, возбужденная, Жасент позволила ему увести себя на второй этаж. Посреди лестницы они остановились, чтобы обменяться страстным поцелуем, который лишь усилил их возбуждение.
Вскоре они упали поперек какого-то матраса –
Наслаждение его было молниеносным, страсть его разжигала запретная сторона их поспешного соития. Пьер любовался ею, когда она с затуманенным взглядом всхлипывала от удовольствия. Достигнув высшей точки наслаждения, он излил в нее свое семя.
– Можно было, правда же? – спросил он, покусывая ее за ухо.
– Да, пока что метод доктора Огино работает безотказно, – ответила она. – Скорее, Пьер, спускаемся. Мне показалось, я слышала какой-то шум.
Пьер спустился первым, что позволило ей немного привести себя в порядок. Жасент оказалась права: с угрюмым видом Лорик осматривал первый этаж.
– Привет! – крикнул ему Пьер. – Если ты пришел помочь, то здесь мы уже закончили. Мы пытались оценить оставшуюся часть работы наверху.
– Ага, я догадался, что вы были в одной из комнат, – ответил Лорик. – Мне нужно с вами поговорить, с тобой и Жасент.
Пьер купил в универсаме бутылку вина «Сен-Жорж». Вынув из корзинки металлические кружки, он откупорил ее.
– Выпьем по стаканчику. Ну и мрачная у тебя физиономия! По возвращении с рыбалки ты был не таким печальным.
– Я все так же растерян. Я ненавижу самого себя.
Жасент услышала эти слова Лорика, доносившиеся из прихожей. Встревоженная, она бросилась к брату и схватила его за локоть.
– Я тебя не понимаю, Лорик. Ты намекаешь на свои чувства к Сидони, верно?
– Да! Она приехала к нам с этим типом, полицейским, он заискивал перед родителями. Если бы ты ее видела, с этими ее накрашенными губами и женскими штучками! Они уже спланировали свадьбу. Он женится на ней, и она станет его добычей.
Лорик осушил свою кружку и покосился на бутылку. Жасент подозревала, что он уже пришел навеселе.
Все трое уселись на тщательно вымытый накануне пол.
– Не пей много, Лорик, – посоветовал Пьер. – Я уже говорил тебе об этом как-то утром, на берегу озера. Это ни к чему хорошему не приведет.
– Тогда дай-ка мне сигарету, – проворчал Лорик под печальным взглядом Жасент. – Я сам себе противен. Я бы так хотел вновь стать мальчишкой, когда я был вправе обожать Сидони! Я работал над собой, я пообещал маме образумиться, так нет же – нужно было так случиться, чтобы ей понравился этот тип. Я не могу этого объяснить. Как только я представляю Сидони в его объятиях, меня охватывает желание что-то натворить. Поэтому я пришел к вам – вы должны мне помочь. Жасент, одолжи мне денег, я уеду далеко отсюда, в Британскую Колумбию или на остров Ванкувер. Я сделаюсь рыбаком или лесорубом. Я уже знаю пару слов по-английски, я справлюсь…