Скандал в Академии монстров. Жена для чудовища

Вересень Мара

Однако лорд Бредли был деловым человеком и потребовал гарант, что с дочерью ничего не случится сразу после вступления в брак. Так часть территории, на которой находится Академия, отходила в собственность будущей леди Ашти и становилась наследства ее детей. А если все же случится – права владения перейдут семье Бредли. И когда неугомонная невеста-жена сбежала, Райн не только денег не получил, поскольку брак не был осуществлен по всем правилам, но и части собственности фактически лишился. Лорду Бредли он писал как раз в надежде на то, что деньги получит. Хотя бы половину. А

остальное потом, когда беглянку отыщут. Не его же вина, что отец дочь покрепче не запер.

Новости в письме были разные. Во-первых, половину суммы Ашти получит в течение недели на счет Академии, как и просил. Во-вторых, лорд Бредли сообщал, что Амантис пока не нашли, и что он настоятельно советует Райну тоже принять посильное участие. “Деньги деньгами, но это же ваша, Ашти, жена, а не только моя дочь”, – писал лорд ревизор. И тут была проблема. Сообщить, что Амантис нашлась, значило нарушить одно из правил Академии – лишить адепта защиты. Опять же, оборки и сны… В кои-то веки у сплетников могут появится основания для сплетен.

А ведь она действительно его не узнала. Ладно, в библиотеке не разглядела, но лорд Бредли мог дочери хоть портретик показать? Или показал такой, что она в ужасе в окошко сиганула? И прямиком в Декай… Не верил Райн в такие совпадения. Вообще в совпадения не верил, а тут целая череда: провальный тест, перепутанные бланки, Илантэ требует отпуск. Демон дернул за язык и теперь у него в секретарях собственная жена. Почти жена. Осталось только… Что? Соблазнить? А потом получить пощечин за то, что не признался сразу? Он ведь на ней из-за приданого женился, а не из-за прекрасных глаз.

От размышлений снова заныло в затылке. Нужно заняться чем-нибудь рациональным, а не о возможном соблазнении секретаря думать. Рациональнее всего были деньги, и Райн отправился в царство госпожи Оргх.

– Ну наконец-то вы до меня снизошли, лорд Ашти, – приветственно заволновалась верхней частью тела Рида Оргх, чуть привстав с необъятного кресла. – Так сложно спуститься этажом ниже?

– Вы хотели со мной о бюджете поговорить или упрекать меня в занятости? – сразу настроился на нужный лад ректор, старательно изгоняя из головы подсмотренный утром сеанс гимнастики.

– Ну-ну… Очень грозно. Я практически в ужасе, если бы не было чему ужасаться сильнее. Райн, – опустив формальности и впервые за все время работы назвав его по имени, произнесла госпожа Оргх, – присядьте. Вот чаю возьмите, пончик, наверняка обедали на бегу, как ваш отец.

Пончик Райн брать не стал, а чаю налил, очень уж хорошо из чайника пахло.

– Райн, дорогой, – снова заговорила бухгалтер дождавшись, пока Ашти насладится первыми, самыми ароматными глотками, – я хорошо умею делать деньги из денег, но из воздуха я их делать не умею, а у нас остался… почти остался только он один.

– А наш вклад?

– Вы имеете в виду вашу аферу с вкладом? Там не так радужно, но лучше, чем могло быть. С дотацией от Королевского фонда за адептов по обмену и процентами, сможем рассчитаться за ремонт и закрыть первый семестр. А потом… Нас спасет только чудо, если это будет чудо денежного дождя над Академией. Я знаю, что

приказа об уменьшении финансирования никто не ожидал. Нам нужны деньги и срочно. И то это временная мера. Если так пойдет, на следующий год мы просто не сможем никого принять вообще. Ваш летний план не сработал. Я правильно понимаю?

– Да. Я надеялся на некую сумму после женитьбы, но все расстроилось.

– Только вы не выглядите расстроенным. Разве что тем, что не получили этих денег.

– С леди Штерн у нас было деловое соглашение. Я так думал. Но она, видимо, думала иначе. И мне теперь должно бы быть стыдно, но… Знаете, это ужасно. То, что я делаю. Будто торгую собой, как уличная блудница. Извините. Я не должен вам жаловаться и ныть. Это недопустимо.

– Всем время от времени нужно кому-то поныть. И, говоря о блудницах… Вы хоть что-то делаете. Должна сказать откровенно, из вас вышел куда лучший руководитель, чем из вашего отца. Хотя я в вас сомневалась, особенно поначалу.

– Много вы с ним работали?

– Достаточно, чтобы сделать выводы, – женщина по-приятельски похлопала Райна по руке, – вы хороший руководитель, но…

– Нам все равно нужны деньги, – договорил Ашти. – Будут. Ливня не обещаю, но небольшой дождик гарантирую.

– Вы продали свои земли в Найтфол? – ужаснулась Рида.

– Нет. Это исключено. Про блудницу помните? Я женился.

– Удачно?

– Понятия не имею. Но проблем уже получил.

Оставив кабинет бухгалтера, Райн отпустил аспиранта и внаглую ушел раньше. Возмутившись про себя на ненормированный рабочий день решил завершить его так же, как начал – прогулкой. Там как раз должны были прибыть адепты из Акоса, вот заодно… Мерзкое слово. Разве нельзя прогуляться без всяких заодно? Но ноги все равно почему-то гуляли как раз в направлении одного из общежитий факультета прикладной магии.

Глава 3

– Безобразие, – отчетливо раздалось у меня в голове ректорским голосом, и почти перекрыв его, другой голос, более высокий, строго спросил: – Адепты… Что здесь происходит?

– Здесь свидание, профессор, – тут же среагировал Сайлер, отстраняясь, но рук с моей талии так и не убрал. – Адепт Сайлер Гатто, факультет темной магии Академии Акоса, отделение боя и защиты, прибыл по обмену, а это…

– Это адептка Бредли, я в курсе.

– Простите, не знаю, как к вам обратиться…

– Декан факультета стихийной магии, магистр Луине Эль-Силь. С профессором вы быстро угадали, однако не в состоянии были заметить, что ваши настойчивые знаки внимания адептке Бредли не по душе. Ваши руки, адепт Гатто.

Сайлер повиновался.

– Два шага в сторону.

Это он тоже выполнил.

По лицу парня было видно, что его коробит от необходимости подчиняться магистру Эль-Силю. Эльфы жили небольшой обособленной общиной, редко выбирались в мир и уж точно не имели никаких титулов, привычных в обществе Акоса, а их внутренняя иерархия никогда не приравнивалась к иерархии знати в королевстве. Эль-Силь мог хоть Владыкой быть среди своих, однако это ровным счетом ничего не значило.