Скандал
Шрифт:
И в тот же вечер, прежде чем лечь спать, Джорджина помочилась на трубочку с лакмусовой бумажкой, после чего, затаив дыхание, ждала, как ей казалось, целую вечность. На самом деле прошла всего минута, минута, которой суждено было предопределить всю дальнейшую жизнь Джорджины. Она была беременна.
Глава 23
Была почти полночь, когда зазвонил телефон. Сидя на своей лоджии, Джорджина вдыхала аромат душистых гераней, недоумевая, почему он напоминает ей запах австралийских эвкалиптов. И ещё она пыталась понять, что ей теперь делать.
События развивались с воистину головокружительной быстротой. Такого она и представить не могла...
Телефон переключился на автоответчик, и Джорджина приготовилась услышать голос Неда. Она не хотела говорить с ним сейчас, не успев принять решение по поводу своего ребенка. Их ребенка.
Однако вместо мягкого баритона с австралийским акцентом, она услышала женский голос:
– Джорджина, это Шарон. Мне нужно срочно переговорить с тобой. Как насчет завтрака, в восемь утра? В каком-нибудь уединенном месте. Скажем, в ресторане "Мариотт" в Каунти-Холле* (* до 1986 г. центральное здание Совета Большого Лондона). Никто из "Трибьюн" туда не заглядывает. Дело крайне срочное, поверь. Прошу тебя, приходи.
Джорджину так и подмывало снять трубку. Почему Шарон-которая-никогда-не-завтракает звонит ей домой, и какое у неё может быть срочное дело? Впрочем, в чем бы оно ни было, пусть подождет, решила Джорджина.
Перейдя в спальню, она быстро заснула, и увидела во сне эвкалипты на фоне золотисто-багряного заката. И ещё Неда, который сжимал её в объятиях.
Джорджина проснулась задолго до рассвета. Увидев, что за окном ещё царит кромешная ночь, она про себя прокляла неизбежную после столь дальних перелетов акклиматизацию. И вдруг, вспомнила про вчерашний звонок Шарон. Что за ним укрывалось?
Не в силах устоять перед искушением, Джорджина решила встретиться с медноволосой бестией.
Когда Джорджина вошла в зал ресторана, Шарон была уже там. Джорджина хотела есть, и лишь гадала, вызвано ли чувство голода беременностью, или тем, что организм ещё не перестроился.
– Вид отсюда прекрасный, - заметила она, усаживаясь за столик, из-за которого открывалась величественная панорама Вестминстерского дворца. Затем перевела взгляд на Шарон и поразилась происшедшей в той перемене. Та выглядела куда менее вызывающе, чем обычно, почти не воспользовалась косметикой, а во взгляде сквозила непривычная опустошенность.
Официант принял у них заказ и, разлив по чашкам кофе, удалился. Шарон посмотрела Джорджине в глаза.
– Чтобы не ходить вокруг да около, я сразу перейду к делу, возвестила она.
– Меня поимели. Карсон расправился с Дугласом, а заодно и на мне отыгрался. Так что, сама понимаешь, терять мне особенно нечего.
– Что означает - расправился с Дугласом?
– уточнила Джорджина.
Шарон встряхнула медными кудряшками.
– Это Карсон отправил членам Совета подметные письма, - сказала она. А я лично помогла ему собрать
– Лично меня это нисколько не удивляет, Шарон, - сказала Джорджина, пожимая плечами.
– Не пойму только, почему ты решила рассказать это именно мне.
– Потому что я хочу вывести этого мерзавца на чистую воду, а заодно кое о чем с тобой договориться.
Джорджина заказала себе яичницу с беконом. Однако, увидев перед собой тарелку с яичницей, вдруг ощутила прилив тошноты. Она посмотрела на Шарон и поняла, что ещё немного, и её в самом деле стошнит.
Когда Джорджина вернулась из туалета, Шарон взглянула на неё с нескрываемым любопытством.
– Выглядишь ты ужасно, - заметила она вскользь.
– Никак не приду в себя после возвращения из Африки, - ответила Джорджина, сфокусировав взгляд на Биг Бене, чтобы унять головокружение.
Шарон соображала быстро. При переакклиматизации возникало чувство голода, и уж никак не тошнота при одном лишь виде еды. Нет, тут что-то не вязалось.
– Ты не беременна?
– спросила она, и тут же, не дожидаясь ответа, вскричала: - Господи, просто поверить не могу! Впервые в жизни у тебя появился шанс сделать настоящую карьеру, а ты ухитрилась залететь! Ну и невезуха, блин!
Обе женщины замолчали, и вдруг Джорджина расплакалась. Она даже не пыталась унять слезы, и не понимала, почему плачет, да ещё в присутствии Шарон. Впрочем, ей было все равно.
Немного успокоившись, Джорджина заговорила:
– А ты никогда не жалела, что так и не обзавелась детьми?
– По правде говоря, меня никогда не прельщало материнство, изменившимся голосом ответила Шарон.
– Детство у меня было такое поганое, что меньше всего на свете я хотела бы, чтобы близкое мне существо испытывало подобную боль. Мать моя тяготилась мной, а отец, похоже, вообще во мне разочаровался. Нет, семейной жизнью я сыта по горло.
– Мне очень жаль, - выдавила Джорджина.
– Жаль, что у меня нет детей, или жаль, что ты собираешься рожать сама?
– спросила Шарон.
– Не знаю, - со вздохом призналась Джорджина.
– Наверно, жаль, что все так обернулось. С Дугласом, с "Трибьюн". Стоила ли игра свеч?
– А хрен его знает, - ответила Шарон.
– Хотя, Дуглас, на мой взгляд, не заслужил такой участи, да и я сыграла в этой истории довольно скверную роль.
– Сейчас уже поздно каяться, Шарон.
– Послушай, Джорджина, я понимаю, что я по уши в дерьме, однако, если бы все повернулось так, как я замыслила, мы бы сейчас правили бал с Энди. Однако этот сраный ублюдок меня кинул, и будь я проклята, если ему это сойдет с рук. Ты ни за что не поверишь, кого он наметил в главреды "Трибьюн".
– Джорджина быстро вскинула голову.
– Гребаную Майру-которая-со-всеми-дружит-Прескотт. Мало того, что эта праведная феминистка за моей спиной трахалась с Энди, так она ещё и предала меня, свою лучшую подругу.