Скандальная графиня
Шрифт:
– Примите мои глубочайшие извинения, – сокрушенно произнес Дрессер, взглядом моля Джорджию о помощи.
– Он сильно разозлил меня, – сказала Джорджия. – Вот я и швырнула в него вазу. И промахнулась. Мне так стыдно, Лиззи. Я оплачу тебе ущерб.
– Боже, что за глупости! Однако… – Уголки губ Лиззи медленно поползли вверх, словно она что-то почувствовала, уловив искорки радости, все еще витавшие в воздухе. – Пойдем отсюда, пусть Бетси уберет осколки с пола. Не знаю только, что сегодня удастся сделать с окном.
– Сейчас лето, –
И в самом деле, теплый ветерок этой ночью был вовсе не лишним. Джорджия присела у окна – чувства переполняли ее, в голове роились мысли, и спать совершенно не хотелось. Она подозревала, что Дрессер тоже не спит, но идти в его комнату она не намеревалась. Сейчас самое время было спокойно все обдумать. Но как ни пыталась она сосредоточиться на перспективах деревенского житья, собственные слова звучали у нее в ушах. «Я жить без тебя не могу…»
Она взяла портрет Дикона и поставила на подоконник. Вначале ее огорчило, что лунный свет съел все краски и Дикон стал похож на призрака, но тут же подумала, что это к лучшему. Его нет больше в мире живых, и остается лишь молиться, чтобы ему было хорошо там, где он сейчас, – на небесах.
Дикон не хотел бы отмщения.
– Но ведь его непременно надо остановить, ты согласен? – спросила у портрета Джорджия. – Боюсь, что Селлерби как дурная собака: научившись кусаться, он будет кусать вновь и вновь, и если не меня, то кого-нибудь другого.
«Если это в твоих силах, – подумала она, обращаясь к Дикону, – то, где бы ты ни был, помоги нам положить этому конец! Я беспокоюсь за Перри, хоть и знаю, что он начеку. Я боялась бы и за Дрессера, если бы он не был здесь, со мной. Пожалуйста, не допусти, чтобы опасности подверглись Лиззи и ее семья!»
В лунном свете что-то блеснуло. На какое-то мгновение ей почудилось, что это знак свыше – весточка от Дикона, – но тут она заметила осколок стекла, застрявший в оконной раме. Кто-то убрал разбитое стекло, но кусочек остался.
Джорджия попыталась его извлечь, но осколок сидел крепко. Попытавшись вновь, она до крови порезала палец.
– Идиотка! – пробормотала она и засунула палец в рот.
Однако это пробудило опасные воспоминания, и она решительно отправилась в постель.
Глава 34
Следующим утром Джорджия проснулась рано, задолго до появления Джейн с утренним шоколадом и водой для умывания. Как же редко приходилось ей прежде видеть едва занимающийся рассвет и как много она потеряла! Она распахнула настежь створки окна и с наслаждением, всей грудью вдохнула восхитительно пьянящий воздух. Она улыбалась, слушая птичье пение, и любовалась капельками росы на паутине – они сверкали, словно алмазы в английской короне.
Зрелище было поистине ослепительное.
И тут она заметила, что какой-то молодой человек в одежде слуги – видимо,
Она по-прежнему привлекает взоры мужчин!
Джорджия тщетно искала в своей душе ощущение вины и досады, но пока ничего такого не обнаруживала. Отныне ей надлежит быть осмотрительной, и если флиртовать, то лишь невинно и только с пожилыми джентльменами. Ведь она станет женой Дрессера.
Леди Дрессер.
Леди Мей нет больше. Но Джорджия ничуть не сожалела об этом.
Отныне она леди Дрессер, прилежная рукодельница, деревенская жена в простеньких удобных платьицах.
Ну, по крайней мере большую часть времени. Будут, разумеется, и празднества, и балы, возможно даже – маскарады!
Возможно, будут и дети.
Джорджия приложила ладонь к животу, словно пытаясь угадать будущее. Дрессер не станет ее упрекать: в этом она абсолютно ему доверяла, – но сейчас она, как никогда прежде, хотела детей. Вдосталь налюбовавшись на малюток Уинни и Лиззи, она жаждала материнства всем своим существом.
Лиззи говорит, что на все воля Божья. Не может быть, чтобы Господь наказал ее, Джорджию, бесплодием за ее прегрешения!
Она отогнала опасную мысль и теперь просто наслаждалась прелестью раннего утра.
Распахнув створки гардероба, она отыскала самое простенькое платье, ощущая себя вновь юной девочкой, намеревающейся украдкой ускользнуть из дому, быстро оделась и тихонько стала спускаться по лестнице, держа туфли в руках.
Разумеется, слуги уже не спали – завидев ее, горничные приседали в реверансе, – и Джорджия стыдливо обулась, ощущая себя полнейшей дурочкой.
Этот мир был знаком ей с раннего детства, но несколько последних лет она прожила в ином мире, где ложатся спать с рассветом, а просыпаются после полудня, и успела позабыть, по какому распорядку живет прислуга. Она стыдливо припомнила того самого садовника из Треттфорда, который именно по этой причине не ведал, как пахнут ночные цветы.
Нужна золотая середина, благоразумно решила Джорджия.
Она прошла через гостиную и спустилась по ступеням лестницы на дорожку, которая петляла между розовыми кустами. На нежных лепестках сверкали россыпи росинок.
Трава была еще влажная, но Джорджия бестрепетно ступила на нее, вспоминая бал у Уинни, террасу и загубленные бальные туфли. Сейчас на ней были простые и удобные кожаные туфли. И она обошла вокруг всего дома, наслаждаясь восхитительной простотой и свободой в этом новом мире, омытом утренней росой, словно заново рожденном.
С улыбкой она вернулась в дом и вошла к себе в комнату. Как раз вовремя – Джейн уже была готова бить тревогу.
– Миледи, я голову сломала, пытаясь понять, куда вы пропали! Да еще и кровь на подоконнике!