Скандальная история
Шрифт:
Какое-то время Кэтрин молча наблюдала за мужем. Потом, попятившись, пролепетала:
– Ты… собираешься раздеваться?
Он усмехнулся:
– Я редко ложусь спать в полном обмундировании.
– А в чем ты спишь?
Он рассмеялся:
– Я сплю нагишом.
Она тихонько всхлипнула, но тут же прикусила губу. Его ухмылка стала еще шире.
– Но ради тебя я не стану сегодня снимать штаны.
Она невольно улыбнулась – какое облегчение!
– Что ж, очень хорошо.
С этими словами Кэтрин поспешно забралась под одеяло,
– Ты что, собираешься лечь под одеяло?
Он снова засмеялся:
– Кэт, ведь сейчас зима. Не хочешь же ты, чтобы я дрожал всю ночь напролет?
Последовала долгая пауза, и Доминик понял: его молодая супруга всерьез обдумывает, какие преимущества сулит подобная перспектива. Наконец она сказала:
– Нет, конечно, не хочу. – Она повернулась к нему спиной и добавила: – Спокойной ночи, Доминик.
Он не ответил, но осторожно сдвинулся к центру кровати. Затем обвил руками ее талию и привлек к себе, так что спина ее прижалась к его животу.
– Ты же обещал, что не станешь принуждать меня…
– А я ни к чему тебя не принуждаю, – тихонько прошептал он ей в самое ухо. – Что дурного в том, что я обнял тебя? Ничего больше я не делаю. Только обнимаю.
По телу ее пробежала дрожь.
– Наверное, ничего дурного.
Она не отодвинулась, но каждый мускул ее тела был напряжен, как натянутая струна. И ему до боли не терпелось избавить ее от этой напряженности.
– Дорогая, а как насчет того, чтобы поцеловать меня на сон грядущий? – Он с трудом сдерживал себя; ему ужасно хотелось перевернуть жену на спину и вкусить ее сладости, хотелось вонзиться в нее, стать с ней единым целым, чтобы и следа не осталось в ее памяти о другом мужчине.
Снова последовала долгая пауза.
– Но, Доминик…
– Всего один раз.
Она медленно перекатилась на бок и пристально посмотрела ему в глаза:
– Т-только один.
Он взял ее лицо в ладони и приблизил свои губы к ее губам. Она тихонько ахнула, но все же ответила на его поцелуй – ответила с такой же страстностью, какую уже продемонстрировала в карете.
Положив ладонь ей на грудь, он коснулся большим пальцем соска, продолжая в то же время впиваться в ее губы. Сосок сразу отвердел, и она, выгнув спину, застонала, оторвавшись от его губ.
Верный своему слову, Доминик сразу отпустил ее. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и в глазах ее мерцали отблески пламени, угасающего в камине.
– Ты…
Он пожал плечами и, опершись на локоть, внимательно посмотрел на нее:
– Ты же сказала, только один.
На лице ее отразилось изумление.
– Значит, это был… уже целый поцелуй? – Она вспыхнула и поспешно отвела глаза. – По-моему, поцелуй вышел немного незавершенный.
Он улыбнулся и просунул руку ей под голову. Затем привлек к себе и проговорил:
– Чем больше я тебя целую, тем труднее остановиться.
Веки
– Я охотно пойду на такой риск.
Да что же с ней происходит? Неужели она сошла с ума? Неужели действительно сказала мужу, что любовные ласки – это риск, на который она согласна пойти? Но ей нельзя. Она не должна. Однако же…
Губы его снова прильнули к ее губам, и все мысли тут же вылетели у нее из головы – осталось только вспыхнувшее желание и наслаждение. Она никак не могла противиться его ласкам и тому грядущему, что эти ласки сулили. Не могла и не хотела противиться. С того самого мгновения, как они вылезли из кареты и переступили порог гостиницы, она только и делала, что предвкушала этот момент. И вот этот момент наконец-то настал – дыхание Доминика сливается с ее дыханием, руки его крепко обнимают ее, и он снова ее целует…
Кэтрин тотчас же забыла о своих страхах. Бояться она будет завтра.
Обхватив обеими руками широкие плечи мужа, Кэтрин поцеловала его в ответ. Его тело было как гранит под ее горячими ладонями – такое твердое, такое мускулистое…
Внезапно ладонь его скользнула ей на грудь, и взрыв чувственности потряс ее. Тонкое полотно ночной рубашки было слишком ненадежной защитой по сравнению с шерстяной тканью платья, ограждавшей ее в карете. Его обжигающие прикосновения проникали сквозь полотно рубашки так, будто этого полотна вовсе и не было. Подобно кораблю, оставляющему за кормой пенный след, ладонь его, двигаясь по ее телу, оставляла за собой бурный след совершенно новых для нее ощущений – такого она прежде и вообразить не могла. Пламя охватило ее тело, и ей казалось, что она вот-вот сгорит дотла в этом пламени.
– О, Доминик… – прошептала она, прижимаясь губами к его шее.
Внезапно из горла его вырвался хриплый стон, и он резким движением откинул в сторону прикрывавшее их одеяло. Затем принялся осторожно приподнимать ее ночную рубашку, и с каждым мгновением ноги Кэтрин все больше обнажались – об этом он мечтал с того момента, когда увидел ее на террасе. Тогда он подумал, что она похожа на Снежную королеву, но впечатление оказалось обманчивым. Скорее уж она была богиней огня. Скрытый жар, скрывавшийся в ней, вполне мог разгореться не на шутку и запылать ярким пламенем – следовало лишь умело разжечь это пламя.
И похоже, он все делал правильно, так как с каждым мгновением Кэтрин все больше распалялась. Вот он накрыл ладонью ее колено – и она задрожала всем телом. Когда же он погладил ее по бедру, она чуть не задохнулась от наслаждения. Ее пальцы впились в его плечи, а из груди вырвался стон.
Наконец его рука скользнула меж ее ног, и Кэтрин, громко вскрикнув, выгнула спину. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не забыть: для его молодой жены это первый опыт любовной близости и нельзя набрасываться на нее со звериной яростью. По крайней мере, пока нельзя. А вот когда она перестанет испытывать боль при проникновении в ее тело, тогда…