Скандальная история

Питерсен Дженна

– Хорошо так? – спросила она.

– Мм… замечательно.

Она продолжала массировать плечи мужа. Постепенно тело Доминика стало расслабляться, а дыхание стало спокойным и ровным. Она уже даже подумала, что он заснул прямо в кресле. Но тут он вдруг окликнул ее:

– Кэт…

Она тихо отозвалась:

– Да, слушаю.

– Я в некотором замешательстве, Кэт. Ты уже неплохо знаешь моих родственников, а я совсем ничего не знаю о твоих родителях. Может, расскажешь?

Кэтрин колебалась. Она собиралась отдать мужу всю себя

в эту ночь, но ей хотелось утешить его в постели. А рассказывать ему о себе… К этому она была не готова, хотя ей давно уже хотелось рассказать Доминику о своей семье.

– Позволь, сначала я спрошу тебя кое о чем.

Шея его под ее пальцами сразу напряглась. Кэтрин же сделала глубокий вдох и спросила:

– Сара намекала не раз и не два, что у вас с ней был роман. Это правда?

Кэтрин в ожидании ответа затаила дыхание. Доминик довольно долго молчал, потом заговорил:

– Когда Коул только женился на Саре, она показалась мне очень красивой. А она… Видишь ли, это ее основная черта характера… Сара любила всегда находиться в центре внимания. И она быстро замечала, когда кто-то из мужчин начинал интересоваться ею. Я был не хуже других. Она флиртовала со мной.

Кэтрин в досаде сказала:

– Да, Сара действительно красива. В этом ей не откажешь.

Плечи Доминика снова напряглись.

– Признаюсь, что тоже флиртовал с ней, хотя это был самый обычный и невинный флирт. Я сильно недолюбливаю Коулдена, однако всерьез преследовать его жену не стал бы. К тому же, хотя их супружеская жизнь не задалась с самого начала, я почему-то был уверен, что и Сара не станет заводить со мной серьезного романа. Пока в один прекрасный день – вернее, ночь – она не заявилась в мою спальню. Она забралась ко мне в постель, и я поцеловал ее один раз. Но тут же сообразил, что не испытываю желания заводить отношения с женщиной, которая выходит за одного брата, а в любовники берет другого.

Острая боль пронзила сердце Кэтрин.

– Что произошло потом?

– Когда я отверг ее ласки и попросил покинуть мою спальню, она страшно разозлилась и, по обыкновению, стала браниться. Тогда я встал, открыл перед ней дверь… и увидел, что за дверью стоит Коулден.

Кэтрин поежилась. Нетрудно было представить, какая сцена последовала. И наверняка Сара Мэллори не преминула подлить масла в огонь, чтобы скандал между братьями стал еще отвратительнее.

Доминик кивнул, как бы угадав ее мысль.

– Ну а остальное ты легко можешь домыслить сама. Коул вообразил, что все самое худшее уже произошло. И немудрено. В конце концов, он застал свою полуобнаженную жену в постели брата. А она даже не выразила особого удивления, когда он застал нас. Тогда-то я понял, что настороженность, с которой я инстинктивно отнесся к этой женщине, была вполне оправданна. Полагаю, она нарочно все устроила так, чтобы Коул застал нас.

– Но зачем? – удивилась Кэтрин. Это была какая-то немыслимо жестокая шутка.

Он пожал плечами:

– Я

сам над этим задумывался не раз. Сначала я решил, что то была просто мелкая месть с ее стороны. Что она разозлилась из-за какого-нибудь романа самого Коулдена. Но теперь, когда выяснилось, что замысел отправить жену в Европу и объявить о ее смерти принадлежал именно Коулдену, я начинаю думать, что таким образом Сара желала напоследок насолить мужу.

Кэтрин почувствовала необыкновенное облегчение. Значит, с Сарой у ее мужа почти ничего не было – один поцелуй, от которого он даже не получил удовольствия. Только сейчас она поняла, как тревожила ее мысль о том, что Сара с Домиником когда-то были любовниками.

– Так ты спрашивал про моих родителей?

Он оглянулся на нее и кивнул.

Она набрала в грудь побольше воздуха. Никогда еще она никому не рассказывала о своих родителях. Это была ее тайна. Тайна, которую она хранила всю жизнь…

– Мои родители… Их поженили родственники, но моя мать с юности была влюблена в моего отца. И она искренне верила, что может заставить мужа отвечать ей взаимностью. Даже когда он доказал, что любви ее недостоин.

Кэтрин ненадолго умолкла. Меньше всего ей сейчас хотелось, чтобы Доминик почувствовал себя виноватым.

– То есть он просто был не в состоянии ответить на ее любовь, – продолжала она. – Я была их единственным ребенком. И я видела, как несчастны мои родители.

Он протянул руку и погладил ее по щеке:

– Вероятно, тебе было очень одиноко.

Она кивнула:

– Да, очень одиноко. В этом мы с тобой похожи.

Он привлек ее к себе и усадил на колени. Какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга. Затем он взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал в губы. Сердце Кэтрин затрепетало, когда она ощутила тепло его дыхания и жар его тела.

– Теперь я больше не одинок, – прошептал Доминик, и снова поцеловал ее.

Кэтрин тут же растаяла и прижалась к этому мужчине, в которого влюблялась все больше.

– И я больше не одинока, – прошептала она в ответ.

В данный момент заявление это являлось правдой. Пока она в объятиях мужа, пока она полна им, принадлежит ему душой и телом, она и в самом деле не одинока. Ах, если бы это счастье могло продолжаться и после рассвета!

– Доминик… – прошептала она, почти касаясь губами его губ.

Он чуть отстранился:

– Что?..

– Прежде чем мы пойдем в постель, я хочу сказать тебе кое-что… – Голос ее прервался. – Конечно, лучше бы того, что ты натворил, все-таки вообще не случалось, но я понимаю, из каких соображений ты лгал мне. Я также твердо знаю, что ты не желал мне зла. А вот Коулу было все равно, пострадаю я или нет. Добиваясь своего, он бы причинил мне любые страдания, даже глазом не моргнув. Но ты… ты не такой, как он. И я прощаю тебе твой обман.

Он уставился на нее в изумлении. Да, в глазах его было изумление, а также облегчение и радость.