Скандальная история
Шрифт:
– С вами все в порядке?
Только сейчас она заметила мистера Уилкокса, из-за плеча которого выглядывала Нелл. Хозяин с угрозой во взгляде покосился на Доминика.
Кэтрин утвердительно кивнула:
– Да-да, все в порядке. Не беспокойтесь, это мой муж.
Доминик медленно повернулся и вперил в хозяина свирепый взгляд. Тот попятился, а вот Нелл ничуть не испугалась. Она лукаво подмигнула Кэтрин и ушла.
– Что ж, в таком случае спокойной ночи вам обоим. – Мистер Уилкокс последовал за женой со всей скоростью, какую только могли развить его короткие толстые ноги.
Его близость будоражила ее так же сильно, как и в их первую ночь. И реагировала она так же. Ей ужасно хотелось прильнуть к его жаркому телу и капитулировать перед ним, хотелось отдать ему всю свою любовь.
Но она попятилась.
Доминик воспользовался этим, чтобы войти в номер и закрыть за собой дверь. Он ничего не говорил и не пытался приблизиться к ней, только смотрел на нее глазами, взгляд которых был красноречивее всяких слов.
Кэтрин ухватилась за спинку кресла.
– Но тебе нужно ехать сейчас в Лондон. Тебе нужно найти твоего отца. – Она внезапно умолкла, пораженная ужасной мыслью. – Ты ведь получил мое письмо?
Он коротко кивнул:
– Да. – Наконец он сделал шаг к ней. Этот шаг показался ей нежнейшей лаской. – Глупое письмо.
– Нет, не глупое. – Она расправила плечи, но сердце ее снова сжалось. – Я сумела обнаружить документы, из которых можно узнать, кто твой отец. Так что твои розыски подошли к концу. И у меня не было больше причин оставаться там. – Она сделала глубокий вдох и добавила: – Там мне оставаться не хотелось.
– То есть не хотелось оставаться со мной? – Муж посмотрел ей в глаза.
Собравшись с духом, Кэтрин кивнула:
– Да, с тобой. – Она изнемогала от желания прикоснуться к его щеке, поцеловать его в губы, чтобы на этих губах снова появилась улыбка.
– Кэт, я хочу знать правду. Пожалуйста, объясни мне, почему ты на самом деле решила уйти? – сказал он, чуть повысив голос.
Она задрожала и отвернулась. Она боялась, что не сумеет солгать ему в лицо. Слишком притягивал ее его взгляд.
– Я уже объяснила! – Теперь и она повысила голос. – Я больше не хочу жить с тобой. Я нашла для тебя письма, узнала имя твоего отца и поняла, что теперь наконец стала свободной. Свой долг я выполнила.
Он взял ее за локоть и развернул лицом к себе.
– Повтори-ка это, глядя мне в глаза, Кэт. – В следующее мгновение муж впился в ее губы страстным и отчаянным поцелуем.
Она почти тотчас же сдалась и ответила на поцелуй, обещая самой себе, что это – в последний раз. Но сварливый голосок где-то в глубинах сознания сразу напомнил ей, что такое обещание она давала себе уже много, много раз. Однако Кэтрин заставила голосок замолчать. Обвивая руками шею мужа, она снова его поцеловала.
Внезапно он отступил на шаг и опять посмотрел ей в лицо:
– Кэтрин, ты не можешь повторить эти слова, глядя мне в глаза, потому что это ложь. Ты любишь меня.
Она попятилась в ужасе от мысли, что сейчас он снова обнимет ее и… Неужели он знает?
– Я… – Она в отчаянии шевелила губами. Как она ни старалась, не смогла выговорить ложь. – Да, я люблю тебя, Доминик. Но этого недостаточно.
– Но почему? – Он едва не задохнулся. –
Кэтрин презрительно хмыкнула и отвернулась. «А может, действительно пришло время рассказать ему все? – подумала она неожиданно. – Может, пора объяснить, почему мне никак нельзя жить с ним, когда я люблю его всей душой, а он может отвечать на мое чувство только страстью и дружеской приязнью?»
Вновь повернувшись к мужу, Кэтрин заставила себя заговорить:
– Ты спрашивал меня о моем прошлом не раз и не два. О моей семье. Теперь я хочу рассказать тебе об этом. Может, тогда ты наконец поймешь, почему тот факт, что я люблю тебя, не меняет ничего. Почему я не могу вернуться в Лэнсинг-Сквер.
Доминик на мгновение прикрыл глаза. Кэтрин призналась, что любит его, и это признание райской музыкой звучало у него в ушах, но радости он не испытывал. Потому что видел: жена исполнена решимости уйти от него.
– Расскажи. Я хочу знать все.
Она вздохнула и села в кресло у пылавшего камина. Он тоже сел и, подавшись вперед и упершись локтями в колени, приготовился слушать. Взгляд его не отрывался от лица жены.
– Я уже говорила тебе, что моя мать очень любила моего отца, а он не отвечал ей взаимностью. Но все было еще хуже. Отец не просто не любил ее, он пользовался ее любовью. Всякий раз, когда ему надо было добиться от нее чего-нибудь, он начинал делать вид, что пылает к ней страстью, а потом, когда переставал нуждаться в ней, безжалостно топтал ее чувство.
Доминик поморщился:
– Жестоко.
– Да. – Лицо ее исказилось. – Мой отец был эгоистичным и безжалостным человеком. Но моя мать упорно не желала замечать эти малоприятные черты его характера. Она любила его слепо. Выдумывала оправдания его поступкам. Даже винила во всем себя. Все это происходило на моих глазах, и всякий раз, когда отец, в очередной раз обидев ее, уходил, мама обрушивала свои жалобы на меня. Даже когда я была еще совсем маленькой. – Кэтрин помолчала немного, потом вновь заговорила: – И я поняла, что любовь может ослепить и меня, и тогда я перестану видеть правду. И что мной будет очень легко управлять, если я дам волю своей любви. – Она бросила взгляд на мужа, затем продолжила: – Вот почему я выбрала себе в мужья Коулдена. Я не любила его. Хотя испытывала к нему определенную симпатию… до того, как узнала, каков он на самом деле. Он не вызывал во мне страстных чувств, и я была уверена, что из-за него голову не потеряю.
Доминик шумно вздохнул. Так она вовсе не была влюблена в Коулдена! На сердце у него сразу стало легче.
– Очень печально, что тебе выпали такие переживания в детстве.
– Это был кошмар. – Она содрогнулась. – И с каждым годом становилось все хуже и хуже. Презрение, которое мой отец питал к матери, становилось все глубже. Он все чаще являлся в свет со своими любовницами. Но любовь матери оставалась такой же нерушимой, даже становилась сильнее от отчаяния. В ту ночь, когда они погибли, отец наговорил ей много жестоких слов. Он поклялся, что никогда больше не вернется к ней. Мать в панике побежала за ним, а я – за ней. И дело кончилось тем, что мы все втроем оказались в отцовом фаэтоне.