Скандальная наследница
Шрифт:
Но прежде чем она успела подняться, сильная рука Джека обхватила ее за талию и она оказалась в ловушке. Почему-то ей совсем не хотелось сопротивляться. Она с трудом сдержала довольный вздох.
Ее удивила собственная слабость. Больше всего на свете ей сейчас хотелось снова прижаться к Джеку, раствориться в нем. Когда он был рядом, все остальное переставало иметь значение. Очевидно, их встреча в баре гостиницы изменила ее.
Она дала себе слово, что обдумает произошедшее позже. Когда буря утихнет. Когда огонь страсти
— Мне снова приковать тебя к кровати? — сонно пробормотал Джек.
— Ты на этот раз просишь разрешения? — поддразнила его Ларисса.
Он потянул ее на себя, и у нее не осталось выбора, кроме как подчиниться. Его губы принялись покрывать легкими поцелуями ее ухо и шею, сильные руки прижали ее к нему, и она почувствовала, что он снова возбудился.
«Ну почему мне так хорошо с ним?» — подумала она с некоторым отчаянием. Ради собственной безопасности ей следовало оттолкнуть его и уйти. Но вместо этого она повернула голову и поцеловала его в губы.
— Останься, — пробормотал он, накрыв ладонью ее грудь, — на завтрак.
— Я не завтракаю, — ответила она, дрожа от возбуждения.
Тогда Джек раздвинул ей бедра и вошел в нее мощным рывком.
Ей не следовало испытывать наслаждение, но разве могла она приказывать своему телу?
— В таком случае нам придется заняться чем-то другим, — сказал он, набирая ритм, и все мысли вылетели из ее головы.
Прошло несколько дней, а Джек так и не заговорил с Лариссой о ее отъезде.
Это случилось после их короткой прогулки в лесу, которая скорее была жалкой попыткой выбраться из дома. Джек прижал ее к дереву и овладел ею, после чего усадил ее, запыхавшуюся, в свой внедорожник и, не сказав ни слова, поехал в поселок. Все еще подрагивая после головокружительного экстаза, она время от времени посматривала на Джека. Тот был полностью сосредоточен на дороге.
Остановившись у гостиницы, Джек проводил Лариссу до ее номера. Войдя внутрь, она окинула взглядом маленькую комнату, и у нее возникло ощущение, что он собирается ее здесь оставить.
Она знала, что заслужила это. Ей не следовало терять бдительности рядом с Джеком.
«Чем это, по-твоему, могло закончиться?» — спросила она себя.
— Собирай вещи, — сказал ей Джек после затянувшейся паузы. Его тон был холодным, лицо — непроницаемым. Ее грудь словно сдавило стальными обручами, но она каким-то образом заставила себя дышать.
— Паром уже прибыл? — Ларисса была рада, что ее голос прозвучал спокойно. Как если бы то, что произошло между ними до этого, не имело для нее значения. Как если бы огонь желания, горящий внутри ее, давно погас. — Ты собираешься вышвырнуть меня с острова, как и обещал?
Лариссе не понравилось, как он на нее посмотрел. Слегка наклонив голову набок, он оценивал ее словно проблему, которую ему предстояло решить. Чтобы
— Разве ты не этого хочешь? — произнес он невыразительным тоном. Лариссе хотелось, чтобы эта осторожность означала то, что она не могла означать. Чтобы за ней прятались глубокие чувства. Разумеется, это невозможно. — Не возвращения к безопасности и здравому смыслу?
Ларисса тихо рассмеялась и обхватила себя руками. Она старалась не обращать внимания на тот факт, что на ней один из мешковатых свитеров, которые Джек носил, когда был подростком. Она запретила себе думать о том, каким веселым и беспечным Джек был в те годы, и сказала себе, что то, что на ней его свитер, никак их не сближает.
— А я думала, что паром идет до Бар-Харбор, — сухо сказала она. — Разве на этом маршруте есть остановки «Безопасность» и «Здравый смысл»?
Джек молча наблюдал за ней. Он был похож на хищника, готовящегося к прыжку. Ее пульс участился.
— Я начинаю понимать твою игру, — наконец произнес он. Его обманчиво мягкий тон не предвещал ничего хорошего. — Ты отвечаешь вопросом на вопрос и никогда не показываешь свои истинные чувства и желания. Люди принимают это на веру. Никто даже не задумывается, какой сообразительной нужно для этого быть.
В этот момент она ненавидела его. Ей было невыносимо, что он смотрел на нее так, будто видел насквозь. Будто читал ее мысли и знал, что стоит за каждым ее словом и поступком.
— А о тебе сейчас вообще не говорят, — сказала Ларисса. — Это побочный результат того, что первый парень на Манхэттене стал правильным и скучным.
Его темные глаза сузились, но он сохранил нарочито небрежную позу. Ларисса в тысячный раз подумала о том, что играть с этим мужчиной слишком опасно, но не сдвинулась с места.
— Ты переводишь разговор на другую тему всякий раз, когда от тебя требуется сказать о своих чувствах или желаниях, — мягко заметил он. — Почему ты не действуешь, а только реагируешь? — Его взгляд пронизывал ее подобно острому клинку. — Почему?
Его спокойствие было намного хуже, чем его гнев в день их первой встречи здесь.
Ей не следует хотеть довериться ему. Это было бы равносильно самоубийству.
— Тебе лучше знать. — Ларисса небрежно пожала плечами, как будто ей наскучил этот разговор. — Судя по твоим словам, я пытаюсь женить тебя на себе. Разве это не лучший способ для достижения своей цели? Разве он на тебя не действует?
— Еще как. — В его тоне слышалось презрение, и она внутренне содрогнулась. — «Уитни медиа» и твои акции. Как я только мог об этом забыть?
Неожиданно у нее возникло подозрение. Зачем он продолжает упоминать «Уитни медиа»? Откуда у него такой интерес к компании ее отца? Может, он, как и все остальные, хочет прибрать к рукам ее акции?