Скандальная жизнь настоящей леди

Мецгер Барбара

Девушка приготовила чай и поднялась, чтобы передать ему чашку.

– Вы не можете знать этого.

– О, я знаю. – Майор сделал большой глоток сладкого чая и при этом почти обжег себе язык. – Кроме того, вы сказали об этом мистеру Харрису.

– Я передумала.

– И я передумал. – Он сделал еще глоток чая.

– Что насчет той ерунды, о которой вы говорили: об опасности, о том, как вам нужно сопровождение, о новом лице и образованной женщине? Кроме того, вы уже потратили целое состояние на мою одежду и моего брата.

Он отмел это

в сторону, как мог сделать только богатый человек.

– Деньги не так важны, как ваше самоуважение.

– Они важны, если человек голодает. Милостыня делает завтрак горьким.

Майор предпочел неправильно понять ее слова.

– Неужели миссис Джадд плохо вас кормила? – Он медленно оглядел ее с головы до пят, его пристальный взгляд задержался на бедрах и груди девушки, подчеркнутых тонкой тканью светло-бежевого шелкового платья.

Симона быстро вернулась назад на свой стул напротив него, подальше от его изучающих глаз. Это все, что она могла сделать, чтобы удержаться и не прикрыть рукой лиф платья, где, на ее вкус, было явно маловато ткани. Мадам Журне заявила, что сделала декольте по вкусу джентльмена, а не гувернантки. Как только девушка уселась, она заявила майору:

– Миссис Джадд – великолепная экономка и кухарка, как вы, должно быть, знаете. Она никогда не позволила бы гостю в вашем доме остаться голодным, не важно, одобряет она этого гостя или нет. – Экономка не одобряла Симону, но майора это вовсе не беспокоило. Или миссис Джадд, как полагала Симона.

Харрисон кивнул.

– Итак, вы не бродите голодной. А образование вашего брата обеспечено. Так же, как и его благосостояние. – Он вытащил из кармана несколько бумаг. – Рексфорд согласился стать опекуном, но только в самом крайнем случае. Одежда – ваша, и вы можете оставить ее себе. Так что вам нет нужды совершать проступок, о котором вы можете жалеть всю оставшуюся жизнь.

– Нет, сэр, я не согласна. Я больше буду жалеть о том, что непоехала туда. Вы были добры и более чем щедры, но я намереваюсь выиграть соревнование у лорда Горэма.

– Черт! Я знал, что не должен был и близко подпускать к вам Дэниела. Он тупоголовый растяпа, осел. Никто другой не стал бы упоминать об этом.

– Я снова не согласна. Вы должны были сказать мне. Мистер Харрис мог бы поведать мне об этом. Со стороны мистера Стамфилда было очень любезно поставить меня в известность.

– Более вероятно, что он сделал это из жадности. А он также объяснил вам, что соревнование будет подстроено таким образом, чтобы выиграла любовница Горэма?

– О. Нет, он не упомянул об этом. Полагаю, что следует ожидать неправильного подсчета очков, или несправедливого их распределения, с тем, чтобы она выиграла тысячу фунтов, но эта женщина, как я понимаю, не сможет выиграть все конкурсы. Например, в стрельбе по мишеням будет трудно подыгрывать фавориткам.

– Прежде она была оперной певицей.

– Отлично, я уступлю ей в голосе, но намереваюсь взять приз за мастерство верховой езды и показать

хорошие результаты в стрельбе из лука. Гардероб мадам Журне превосходит все, что я когда-либо видела, если будет конкурс, включающий одежду. Я также мастерски играю на фортепиано. Мистер Стамфилд не был уверен, что еще будет оцениваться.

– Мастерство в постели.

– О. О Господи. И вы не стали бы мне лгать, не так ли?

– Я же сказал вам, что не могу лгать. Несмотря на очевидный гнев Горэма, я не собираюсь уплачивать вступительный взнос, если вы будете сопровождать меня.

– Вы можете себе это позволить.

– Да, но я думал о том, что сумею спасти вас от падения, если не стану помещать ваше имя в список претенденток на выигрыш.

– Вы спасли семью Джадд и мисс Уайт, но я не заблудшая овца. Я хочу воспользоваться возможностью спасти себя.

– Вы хотите выиграть призовые деньги, или ту часть из них, до которой сможете добраться. Вы не хотите становиться моей любовницей. Не правда ли?

– Вы должны знать, что это так. Дело всегда было в деньгах.

– Хорошо, потому что я решил, что не хочу иметь вас в качестве своей любовницы. – Майор добавил еще больше сахара в свой чай и осушил чашку.

Симона задохнулась, не от того количества сахара, который он только что проглотил, а от оскорбления. Этот старик с облезлой бородой, искривленной осанкой и странными замечаниями не хочет ее? Кто он такой, чтобы быть настолько разборчивым? Затем она вспомнила его многочисленные проявления доброты.

– Вы нашли другую компаньонку?

– Нет, я нашел свою собственную совесть. Я не могу увлечь женщину вниз по пути наслаждений. Вы знаете, что ждет на другом конце? Вы можете видеть таких женщин на углах улиц рядом с Друри-лейн. Или они кашляют до смерти, как моя мать. Лорд Горэм стремится избавиться от своей давней любовницы, как часто поступают мужчины. Устраивая соревнование, заставляя каждого джентльмена вносить свою долю, он сможет отослать ее прочь с неплохой пенсией, не залезая в свой собственный карман, одновременно наслаждаясь представлением. Не многие содержанки удаляются на покой обеспеченные хотя бы вполовину так хорошо, и не остаются так долго с одним любовником. Я знаю, что некоторые куртизанки выходят замуж за своих покровителей, но их число очень мало. Большинство остаются с ребенком, с сифилисом, с горстью побрякушек, составляющих все их состояние, после того, как переходят от джентльмена к джентльмену. Я не стану толкать юную леди на эту дорогу.

Симона была готова заплакать. Все, что он сказал, было правдой. Но удел гувернантки был не лучше, если только ей не повезет с местом работы. К тому же Симона не забыла о том, что ее добродетель вовсе не была в безопасности, когда она трудилась на честной должности. Девушка могла бы оказаться беременной, больной или в тюрьме, даже без безделушек, чтобы продать их ради услуг адвоката. Тогда как если она выиграет постыдное соревнование лорда Горэма…

– У меня есть другое предложение.