Скандальное красное платье
Шрифт:
– Я не имею никакого намерения выходить замуж, - ответила она обоим.
– Ха!
– торжествующе воскликнул Джон, будто только что потопил «Эллис Энн» одним выстрелом.
– Как бы не так, - возразил Дэш.
– Ты не можешь сказать, что не любишь меня, что случившееся между нами вчера ночью…
Сдавленный звук, вырвавшийся у Джона, и деликатное покашливание Нейта сказали Дэшу, что он поведал слишком много. Щеки Джона пылали от возмущения, взгляд Нейта тактично был направлен в потолок, и Дэш понял, что его дети не хотят знать, что два
Еще как могут, черт побери! И не раз. Кроме того, его сыновья должны привыкнуть к этой мысли, потому что он намерен держать Пиппин в своей постели, пока не умрет от счастья и длительного изнурения.
– Я люблю вашу мать, капитан, душой и телом и не отпущу ее.
– Он повернулся к Пиппин и погрозил ей пальцем: - И ты выйдешь за меня, потому что я больше тебя не потеряю. Никогда. Ты мой север и мой юг, моя путеводная звезда, Цирцея. Я не могу потерять тебя, поскольку мое сердце в твоих руках.
Пиппин вздрогнула, весь ее гнев растаял. Но все-таки…
– Дэш, я никогда не говорила, что собираюсь оставить тебя. Я просто не хочу снова выходить замуж.
С таким же успехом она могла объявить им, что собирается стать цирковой плясуньей. Потому что все трое, как бочонки пороха, взорвались одинаковой фразой:
– С ума сошла?
Еще час Дэш, Джон и Нейт до посинения спорили с ней. Наконец Джон попросил оставить его на несколько минут наедине с матерью, дав понять, что, может быть, ему удастся образумить ее.
Прежде чем Дэш успел отказать, Пиппин взяла его за руку и спокойно сказала:
– Позволь мне поговорить с ним.
– Дело не закончено, - сказал ей Дэш низким чувственным голосом.
– Я этого и не жду.
– Она лукаво подмигнула ему.
Дэш притянул ее ближе и крепко поцеловал. К счастью, Джон в это время вышел поговорить с первым помощником, который терпеливо ждал его в холле.
Когда Пиппин и Джон остались одни, он потянулся к чайнику, который давно остыл.
– Варварская страна. Чай никуда не годится. Кто, черт побери, кроме этих американских выскочек, думает, что кто-нибудь станет пить холодный чай?
Пиппин улыбнулась ему. Это был Джон, которого она знала. Гордившийся тем, что он англичанин, всегда и во всем безукоризненный, за исключением тех случаев, когда кровь Дэшуэлла брала в нем верх. Например, когда он, не обращая внимания на риск, спас «Кадмус» или когда мчался через Атлантику на «Регине», одержимый жаждой мести.
Есть наклонности, от которых невозможно избавиться, как бы человек ни старался быть благопристойным, поняла Пиппин. Это касается и ее.
– Сожалею, что все так произошло, - сказала она.
– Я ничего не знала о выкупе. Я только знала, что Дэш…
– Капитан Дэшуэлл, - поправил Джон.
– Дэш, - упорствовала она.
– Для меня он всегда был Дэш. Мой Дэш.
– Похоже на то.
– Судя по тону, ее настойчивость Джону не нравилась.
–
– Мнение о человеке зависит от того, какой мундир он носит. Послушала бы ты, что о нем говорят старые офицеры.
– Полагаю, и он имеет точно такие же претензии к нашему флоту. Как-нибудь посмотри на его спину, и увидишь, какое правосудие он получил у англичан.
Джон вздрогнул - то ли от осознания, что его мать видела этого человека голым, то ли от упоминания о наказании? Скорее от первого.
– Была война, - отмахнулся он от ее доводов.
– Ах да. Война. Оправдание мужской жадности и позорных преступлений.
– Она скрестила руки на груди.
– Теперь скажи мне, Джон, кто расплачивается за войны? Я тебе отвечу. Женщины, которые остаются дома, которые становятся вдовами. А бывает, муж возвращается настолько изувеченным, с такой искалеченной душой, что его едва можно узнать. Что война для женщин и детей? Что? Отнюдь не предмет гордости, ей нет оправдания и объяснения.
У Джона по скулам ходили желваки, поскольку тема была не из тех, которые он считал приличными обсуждать с дамой, а уж тем более с матерью.
Он рассеянно потянулся к чайнику и, взявшись за него, снова возмутился остывшим напитком.
– Сейчас я это исправлю.
– Подойдя к двери, он пригласил своего первого помощника.
– Мистер Перкинс, вы сделали, что я просил?
Мужчина бросил взгляд на Пиппин, потом кивнул:
– Да, капитан. Все готово.
– Хорошо.
Без единого слова Джон бросился к матери и зажал ей рот рукой. Во рту у Пиппин мгновенно оказался кляп, для надежности поверх него завязали салфетку. Перкинс тихо свистнул, и с черного хода появились два крупных моряка с «Регины». Крепко взяв Пиппин под руки, Джон и его помощник потащили Пиппин из таможни, моряки несли ее чемодан.
Пиппин брыкалась, вырывалась, боролась, как тигрица, но не могла вырваться на свободу.
Джон застонал, когда она ударила его по голени, но это только усилило его решимость.
– Тебе мало того скандала, что ты уже учинила? Я возвращаю тебя на твое законное место. Ты будешь благодарить меня, когда избавишься от плена этого человека и придешь в разум.
«Если я раньше не убью тебя», - думала Пиппин, когда ее сунули в поджидавшую карету.
Пиппин еще больше разъярилась, сообразив, что ее везут к «Регине».
«Напыщенный болван!
– хотелось ей крикнуть сыну.
– Как ты смеешь!»
Но Джон явно смел, лишний раз доказывая, что он до мозга костей Дэшуэлл, хотя и носит имя Госсетта.
– Этот тип тебя обманул, - сказал ей Джон, словно разговаривая со сбившейся с пути девчонкой, пойманной на дороге в Гретна-Грин.
– Ты отказалась выйти за него, так что нет никаких причин медлить с возвращением в Лондон.
– Он кивнул Перкинсу, тот с помощью одного из моряков усадил Пиппин в петлю, и ее, как груз, подняли на борт.