Скандальные признания
Шрифт:
Он отодвинул засов и впустил ожидавшую его Дебору. Она неслышно скользнула в узкий коридор и последовала за ним на кухню. Притушенный огонь очага почти не давал света, но они все же смогли увидеть лестницу для прислуги, ведущую наверх.
Эллиот не смел воспользоваться фонарем. Дебора следовала за ним, не спотыкаясь, поскольку тоже отлично видела в темноте. Ее храбрость производила впечатление, а тихое, как тень, присутствие восхищало.
Картина находилась в глубине дома, в кабинете, рядом с тем помещением, куда он проник в самом начале.
— Ранний этюд Филиппа
Она уставилась на откровенно уродливую картину, поражавшую великолепием черного и серебристого, красиво выполненную. Деборе она не понравилась.
— Вы что, видели ее прежде?
— В Мадриде. В доме нашего старейшего испанского союзника.
— Тогда как она здесь оказалась?
Эллиот пожал плечами.
— Кража. Подарок. Взятка. Не знаю, — ответил он и, нажав кнопку, раскрыл нож. Затем быстро вырезал полотно из тяжелой рамы, скатал в трубку и отдал Деборе.
Она осторожно взяла картину.
— Как вы узнали, где ее искать?
— У меня свои источники.
— Вы это уже говорили.
Эллиот схватил ее за запястье и притянул к себе.
— Может, для вас это и игра, но вы должны понимать, что это игра с огнем. Если нас поймают…
— Не поймают. Вы же неуловимый Павлин.
Ему, несомненно, была чрезвычайно лестна такая уверенность в его силах, но в этот момент его отвлек какой-то слабый звук из-за двери. Эллиот быстро потащил Дебору к окну под прикрытие тяжелых портьер.
— Ш-ш-ш!
Его рука зажала ей рот, он прижал ее к себе спиной. Казалось, даже ее сердце стучит слишком громко. Дебора напряженно прислушивалась, но не услышала ничего, кроме собственного прерывистого дыхания.
Эллиот дышал немного ровнее и мягче. Занавески пахли плесенью. Казалось, они здесь в полной неподвижности уже миллион лет. У Деборы защекотало в носу. Она остро чувствовала за спиной напряженного Эллиота. Неподобающее ощущение, что она прижимается к нему ногами, спиной и задом. Каждая клеточка до предела напряжена. Все казалось реальным и нереальным одновременно. Воздух почти искрился от напряжения. Между ними возникла невидимая связь. Она никогда еще не чувствовала себя такой живой.
Дебора ощутила, что Эллиот расслабился, еще до того, как он убрал руку.
— Что?..
Он развернул ее к себе лицом, она заметила мелькнувшую на губах улыбку и услышала тихий смешок.
— Мне показалось, что я кого-то услышал, но, наверное, это была крыса.
Дебора задрожала:
— Ненавижу крыс.
Эллиот снова беззвучно засмеялся. Она поняла это по задрожавшей груди.
— Что смешного?
— Вы следуете за мной через весь Лондон в мужской одежде посреди ночи. Участвуете во взломе и краже бесценной картины, а дрогнули перед какой-то крысой, боитесь ее. А если бы мы столкнулись с владельцем дома? Он тоже крыса, только другого сорта.
— Очень надеюсь, мы ни с кем не столкнемся.
— Тогда нам лучше поторопиться. — Эллиот вынул из кармана перо и вручил его Деборе. — Моя визитная карточка. Окажете мне честь?
Она
— С вами все кажется так просто, — сказала она.
Занятый поисками упавшего крючка, Эллиот услышал разочарованные нотки. Несусветная глупость добавлять риска к уже существующей опасности, но он чувствовал, что она хочет именно опасности. Торопливо отсоединил крючок от веревки и сунул его в карман, потом привязал длинный шнур к позолоченным ножкам тяжелого стола с мраморной столешницей, который загораживал собой амбразуру окна.
— Дайте мне картину, — велел он.
Дебора отдала ему скатанный холст.
— Разве мы не собираемся спускаться по лестнице?
— Этот путь гораздо больше приближен к жизни. Если вы, конечно, на него осмелитесь, — ответил Эллиот.
Они стояли на втором этаже, в сущности, ерунда для того, кто привык карабкаться по веревкам, но когда Дебора осторожно высунулась на улицу и глянула вниз, он заметил, что в ее глазах промелькнул ужас воображаемого падения.
— Лучше пойдем по лестнице, — решил он и втянул обратно веревку.
Дебора остановила его:
— Конечно нет! Вы правы, зачем довольствоваться половиной? Просто покажите мне, что надо делать.
— Вы можете очень пострадать, если упадете. — Эллиот уже пожалел, что решил поддразнить ее. Можно же было догадаться, что она примет вызов.
— А если нас поймают, меня могут повесить, — парировала Дебора. — Я рискну.
Она намеренно заигрывает с опасностью. Он понял это, потому что много раз и сам так поступал. Ее вздернутый подбородок и решительный голос не позволяли отказать, хотя он и понимал, что должен это сделать.
Кажется, она постоянно оказывает на него такое влияние. Невидимая связь между ними снова затрещала и вспыхнула. Ненадолго.
— Хорошо, — проговорил Эллиот, с трудом отрывая от нее взгляд. — Но сначала пойду я, чтобы поймать вас, если вы упадете. Внимательно следите за моими действиями. И не вылезайте, пока я не окажусь на земле.
В холле за дверью начали бить часы, и Дебора подскочила на месте.
— А если кто-то войдет?
Эллиот поднял ее шляпу и насадил ей на голову.
— Не войдет. Вы в полной безопасности, с вами Павлин, помните? А теперь смотрите внимательно. Вся суть в том, как вы держите веревку.
С колотящимся сердцем Дебора смотрела на его манипуляции с руками и ногами. Она высунулась и стала смотреть, как быстро он спускается вниз по веревке, кажется без всяких усилий. У нее увлажнились ладони. Спуск предстоял долгий. Если она упадет… но она не упадет. Дебора быстро оглянулась на дверь. Напряженно прислушалась, вокруг было тихо. Без Эллиота комната казалась темнее и больше. И страшнее. Страх медленно опутывал ее, словно виноградная лоза, задрожали ноги, потом руки. Охватило почти непреодолимое желание броситься наутек за дверь и по лестнице для прислуги, пронестись к кухне. Удерживал еще более сильный страх, что без Эллиота она не сможет найти дорогу, что-нибудь опрокинет и перебудит весь дом. Сейчас его жизнь действительно в ее руках. И она не имеет права его подвести!