Скандальные признания
Шрифт:
Эллиот поднялся из-за стола и забрал у нее порядком измятые перчатки. Она была бледна, под глазами опять залегли тени — свидетельство долгих ночей наедине с пером.
— Вы можете остаться. Я закончил чтение.
— О!
Дебора почти упала в кресло у очага. Ноги подгибались, она чувствовала себя больной. Сжала руки, чтобы они перестали трястись.
— И как вам? — почти шепотом спросила она.
Он сел напротив и вытянул ноги, намереваясь ее подразнить, но передумал, увидев, как сильно она
— По моему мнению, это абсолютный шедевр, — с улыбкой ответил он.
— Надеюсь, вы ведь так говорите не потому, что боитесь меня обидеть?
— Дебора, это великолепно. Правда. Здесь все — и юмор, и динамичный сюжет, и гнев, и трагедия.
— А Генри?
Эллиот проглотил комок в горле.
— Читать было тяжело. Вы так хорошо схватили его характер.
Дебора прижала к щеке его руку и опустилась на колени рядом.
— Я так рада. Мне очень хотелось показать его настоящего.
— И у вас получилось. — Некоторое время они молчали. Потом его рука опустилась ей на голову. — Вы думаете, я страдаю из-за того, что вернулся с войны живым, ведь так?
Его глаза потемнели, морщинки вокруг стали глубже. Он нахмурился. Дебора погладила шрам на его брови.
— Не только вы, — осторожно ответила она. — Я чувствовала муку почти в каждом из ваших солдат, но, кажется, вы страдаете больше остальных из-за того, что вернулись целым и невредимым. Ваши шрамы совсем небольшие. — Она поцеловала кончики пальцев и коснулась другого шрама, чуть ниже линии волос. — Но у вас есть другие шрамы, которые не видны никому.
Кроме вас. Эти невысказанные слова, казалось, повисли в воздухе. Последние недели пролетели как один день, и он даже не заметил, как близко подпустил ее к себе, зная, что может говорить с ней свободно, не боясь, что его слова шокируют или вызовут недоумение.
— Если вам неприятно, я могу убрать это, — сказала Дебора, снова словно прочитав его мысли. — Друг Генри не списан с вас в точности, а кроме того, это еще сырая версия. Я не хочу вас расстраивать.
Эллиот улыбнулся. Он почти всегда улыбался, глядя на нее.
— Не надо. Да, читать непросто, но книга слишком хорошо написана, чтобы что-то менять. Я бы даже сказал, больше чем хорошо. Очень живо и совсем не слащаво. А сражения изображены очень правдиво и без излишней кровожадности. У вас большой литературный дар.
Услышав такой комплимент, Дебора зарделась от удовольствия.
— Спасибо. — Она подошла к окну, а когда вновь повернулась к нему, ее глаза блестели. — Не могу выразить, как много для меня значит ваша оценка. Вы в самом деле так думаете?
Эллиот засмеялся. Он часто смеялся в последнее время.
— Уверяю вас, она изумительна. Не понимаю, как вы сумели так быстро ее написать.
— Ну, я же сказала, это
Дебора выложила перья в ряд на бюваре и нахмурилась. Явно хотела о чем-то рассказать, но не решалась.
— В чем дело? — спросил Эллиот.
— Я хочу кое-что вам сказать.
— Но не знаете как. — Он подвел ее к креслу у камина. — Но вы ведь уже неплохо меня знаете. Просто скажите и все.
Дебора слабо улыбнулась:
— Я хочу сказать нечто важное. Во всяком случае, для меня. — Она дернула за вылезшую нитку в подлокотнике кресла. Нитка выскочила, оставив в потертой парче дырочку.
— Вы сняли обручальное кольцо.
Дебора осмотрела след, оставленный кольцом. В этом месте кожа была бледнее и нежнее.
— Да, вчера. Я хочу отдать его Джейкобу. Оно принадлежит Кинсейлам. Это единственное, что у меня оставалось от Джереми. Джейкоб с радостью заберет его обратно, хотя сомневаюсь, что его жена пожелает его носить, — сухо сказала она.
— Почему вы так сделали? — спросил Эллиот, осознавая, как неприятно ему было видеть это кольцо.
Дебора задергала другую ниточку.
— Именно об этом я и хотела вам рассказать. Мне было очень волнительно описывать историю Генри. Почти как катарсис. И, закончив черновой вариант, я уже знала, что он хорош. Много лучше, чем все написанное ранее. В нем столько чувств и эмоций. Я осознала, как сильно этого недоставало моим предыдущим книгам. — Она улыбнулась ему странной улыбкой. — Я очень ценю, что вы не спрашивали меня о них. Я знаю, вам было любопытно.
Эллиот подумал о свертке с книгами, который до сих пор лежал нераспакованный.
— Моего любопытства хватило, чтобы приобрести парочку.
У Деборы буквально отвисла челюсть.
— Так вы знаете? И как вы… вы за мной шпионили? И вы их прочитали?
Он усмехнулся:
— У меня свои источники. Нет, конечно, я не шпионил за вами, просто навел справки. Получил ваши книги много недель назад, но еще не читал. Все ждал, когда вы сами расскажете.
— Надо же, какая у вас выдержка.
Эллиот фыркнул от смеха.
— Дебора, для меня наши отношения всегда упражнение на выдержку. Вам же это известно.
— Да, — прошептала она.
За последнее время они много раз могли перейти к большему. Взгляды, прикосновения, поцелуи. Она знала, что он хочет ее и лишь ожидает какого-то знака. Желание снова и снова подводило ее к запретной черте, но страх неудачи всякий раз удерживал от продолжения. Временами от одного взгляда на него у нее внутри все сжималось и прошибал пот. Атмосфера между ними накалялась.