Скандальный дневник
Шрифт:
— Да, но я не ожидала, что он за вами приедет. Это осложняет обстановку, не правда ли?
Для Эвелин не было секретом, что Мэри обожает любовные истории — наверное, потому, что саму ее десять лет назад жестоко лишили романтики. Она влюбилась в голландского принца Фредерика. Король с королевой не возражали против их союза, но Мэри разрешили выйти замуж только после того, как три ее старших сестры обзаведутся семьями. А это было практически невозможно: принцессы находились под неусыпной опекой своих
Принц Фредерик и Мэри готовы были ждать, но через три года он умер от какой-то инфекции.
Теперь Мэри питала романтические чувства к принцу Уильяму, герцогу Глостеру.
— Позвольте спросить: а как вы вышли замуж за лорда Линдсея? — поинтересовалась Мэри. — Вы сами этого хотели, или так решили ваши родители?
— Я… — Эвелин уже очень давно не вспоминала об этом. Она встревожено посмотрела в окно, где бледно-голубое небо постепенно затягивалось серыми тучами.
Вначале Эвелин хотела этого брака. Она слышала о распутном образе жизни Натана, но он был старше ее, и она думала, что после свадьбы муж остепенится, как большинство мужчин.
— Так решили наши родители, — медленно проговорила она. — Конечно, я была с ним знакома, ведь наши родители близко дружили. Я не думала о нем как… как о женихе до тех пор, пока мама не посоветовала мне к нему присмотреться.
— Значит, родители не уважали ваши чувства? — с любопытством спросила Мэри.
— Да нет, дело не в этом, — ответила Эвелин, виновато взглянув на принцессу. — Честно говоря, я и сама в них толком не разобралась. Мне было восемнадцать лет, и я не столько стремилась замуж, сколько хотела стать хозяйкой большого дома. И потому согласилась на этот брак.
— Понятно, — задумчиво произнесла Мэри. — Мне всегда нравился лорд Линдсей. Он такой очаровательный мужчина!
— Даже слишком, — презрительно фыркнула Эвелин. — Он очаровал немало женщин, если вы понимаете, что я имею в виду.
Мэри улыбнулась:
— Он красив — вы не можете этого отрицать.
— Ничего особенного. — Эвелин пожала плечами. — Не всем нравятся такие квадратные плечи.
Да, ее муж отличался весьма крепким телосложением.
— А еще он умен, — добавила Мэри, наслаждаясь их маленькой игрой.
— О да, еще как! Думаю, он платит огромные налоги на свои карточные выигрыши.
— Ну вот, видите? Это говорит о его уме!
— А также о его распутстве, — с улыбкой парировала Эвелин.
Мэри засмеялась:
— По-моему, вы слишком строги к нему, мэм. Мужчинам нужны развлечения. Бедняжка! Он хочет, чтобы вы вернулись домой, а вы живете здесь, со мной.
В сердце Эвелин шевельнулось раскаяние.
— Мы поженились десять лет назад,
— Мне кажется, мужчины и женщины несовместимы от природы, — сказала Мэри таким авторитетным тоном, как будто была опытной куртизанкой, а не вела печальную жизнь затворницы. — Мы такие разные! Мужчины думают о развлечениях, женщины — о детях…
— Ваше высочество, я не хочу возвращаться в аббатство Истчерч. Там меня ждет слишком много мрачных воспоминаний. Я хочу остаться в Лондоне…
— С Данхиллом? — спросила Мэри, хитро прищурившись.
Эвелин помолчала, обдумывая ответ. Разумеется, Мэри знает про Пирса: Эвелин сама ей о нем рассказала. Однако неизвестно, как она к этому относится — считает романтическим приключением или осуждает увлечение своей фрейлины.
— С вами, — осторожно сказала Эвелин. — Если я уеду, мне будет сильно вас не хватать.
— А мне вас! — улыбнулась Мэри. — Но что я могу сделать?
— Поговорите с королем. Он вам не откажет.
Мэри не слишком вдохновила эта идея, но она нехотя согласилась замолвить словечко отцу.
В тот день Эвелин проводила время с леди Харриет, маленькой дочкой своей подруги, тоже фрейлины Клер Френч, леди Бальфур.
Клер была неважной матерью, если не сказать больше. Она сердилась всякий раз, когда к ней приводили дочку, а в последнее время это случалось все чаще: выезжая в Лондон, лорд Бальфур не желал оставлять бедную Харриет одну в поместье. Девочка хотела побыть с мамой, а та предпочитала взрослое общество, главным образом мужское.
Эвелин пожалела ее и взяла под свое крылышко. Это была чудесная десятилетняя девчушка со светло-каштановыми волосами и голубыми глазами. Недавно она призналась Эвелин, что хочет научиться танцевать. Конечно, со временем у Харриет, как и у любой девочки благородного происхождения, появится учитель танцев, а пока Эвелин с удовольствием учила ее сама. Это происходило днем, если Мэри отдыхала, а Клер не было дома.
Они занимались и в тот бесконечный день, когда Эвелин ждала, чем закончится разговор Мэри с королем. Харриет разучивала кадриль. Она повторяла шаги Эвелин, двигаясь в такт с мелодией, звучавшей из музыкальной шкатулки.
— Когда я вырасту и попаду на королевский бал, я буду танцевать, всю ночь и на мне будет платье еще красивее, чем у мамы.
— Ты будешь самой очаровательной девушкой на балу, — сказала Эвелин, и Харриет радостно заулыбалась. — Завтра мы пойдем в бальный зал и там позанимаемся. Для кадрили нужно много места.
Харриет испуганно взглянула на Эвелин:
— Мама не разрешает мне ходить по дворцу. Она говорит, что королеве не нравится, когда я путаюсь у нее под ногами.