Скандерия
Шрифт:
— Об Астре. Ты разве не видела?
— Нет, я только о себе прочитала. Что пишет?
— Всё то же, — сказала Валя, водя пальцем по странице. — Никакого древнего клана МакГрайвов не существует… бла-бла-бла… сколько они заплатили и кого хотят обмануть. Ну и что?
— Действительно, — согласилась Агнесса. — Из того, что всем давно известно, сенсацию не сделаешь. Это нужно только для затравки и чтобы место занять. А вот это уже серьёзно.
Агнесса показала подругам разворот журнала, на котором красовалась фотография Москвиной-Котовой. Портрет Изольды Петровны, взятый с официального сайта Гимназии, поместили
— Подумаешь, — хмыкнула Ева. — Каждый сходит с ума по-своему. А Москвина вообще со сдвигом.
— В том-то и дело, — заметила Валя. — Если её будут проверять и выяснят, что это правда, ей грозит куча проверок у психиатра. А когда проверяющие знают, что искать…
— Обязательно находят, — закончила Агнесса.
Правдоруб в конце статьи опубликовал адрес ссылки, где предлагал посмотреть видео с «сеанса». Ева тут же отыскала ролик и положила планшет на стол. На экране сквозь шуршащую пену темноты проступали чьи-то головы. Из-за них слышался глубокий голос, похожий на голос Москвиной-Котовой, задающий вопросы вроде «Здесь есть кто-нибудь?». Потом духа поприветствовали, свечки, стоявшие на столе, мутно заиграли пламенем. Оператор в сеансе, похоже, не участвовал, стоял в сторонке. Далее вообще ничего не было слышно, потом раздался стук, кто-то слабо вскрикнул, и видео оборвалось.
— Всего-то? — разочарованно произнесла Валя.
— То есть, ей светит… — Ева замолчала, подняв брови.
— В лучшем случае выговор, в худшем — отстранение и клиника. — Агнесса постукивала ручкой по столу. — Если бы дело касалось кого-то другого, то и говорить было бы не о чем. Но Москвина — учитель, а с них особый спрос. Особенно сейчас.
— Может, он хочет выжить отсюда всех педагогов? — предположила Валя.
— По-моему, это псих, — заявила Ева.
— Кто бы сомневался. Но псих, знающий, что делает, — сказала Агнесса. — В каждом журнале две или три откровенно бредовые статьи или такие, как здесь, которыми никого не удивишь. И одна провокационная. Каждый раз точное попадание при минимуме затрат.
— Как он к Котовой-то попал? — задумчиво спросила Валя. — Вряд ли она вешает приглашения на доску объявлений.
— Но тогда выходит, — глаза Евы округлились. — Выходит, это кто-то из своих?
— А то как же, — кивнула Агнесса. — Слишком уж хорошо осведомлён.
Со звонком девочки отправились на занятие по истории искусств, которое не состоялось из-за отсутствия преподавателя. Изольда Петровна внезапно почувствовала недомогание и ушла. Телефон молчал, и никто не имел понятия, где её искать.
Всем преподавателям было поручено выяснить, не знал ли кто-то из учеников, куда исчезла Москвина-Котова. Все расспросы ни к чему не привели, и прибывший очередной Инспектор отправился к ней домой в микрорайон «Лабиринт», кварталы которого были построены в авангардном стиле — разноуровневые этажи, витые конструкции, заползающие друг на друга крыши.
Когда Истомин впервые побывал в «Лабиринте», он машинально отметил, что здесь хорошо смотрелась бы Москвина-Котова, и только потом узнал, что именно здесь она и проживала.
Её увлечения спиритизмом
Истомину Котова по-своему нравилась, и статья Правдоруба его расстроила. С другой стороны, каждый раз, держа в руках очередной пасквиль, он ощущал мелкую дрожь, будто играл в русскую рулетку — ожидание увидеть своё имя на страницах разгоняло пульс и держало в напряжении, пока все статьи не были просмотрены. Тогда наступало облегчение от того, что мишенью на этот раз стал кто-то другой. Это выматывало нервы и сеяло вражду и подозрительность, из-за чего все недоверчиво косились друг на друга и даже переставали общаться.
Во время дежурства Истомин размышлял о том, удалось ли Инспектору найти Котову, и как раз в этот момент в дверь комнаты тихо постучали.
— Можно? — из-за двери показалась Соня.
— Можно, — вздохнул Истомин. — Вы сегодня без подруги?
— Она… — Соня мялась на пороге. — Я только хотела узнать, нет ли новостей об Изольде Петровне.
— Я не в курсе.
— А. Ну тогда…
— О, ты уже здесь, — мимо Сони в комнату протиснулась Дина и уселась на диван. — Привет! — кивнула она Истомину, который в ответ отвернулся, чтобы не показывать недовольства.
Соня вздохнула и тоже вошла, устроившись рядом с подругой.
— Про Котову не слыхать? — спросила Дина, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Нет, — тихо ответила Соня.
— Да найдётся она, не переживай, — Дина хлопнула подругу по плечу и, обращаясь к Истомину картинно понизила голос: — Сонечка от Котовой без ума. Даже на её сеансах…
— Дина!
— Да брось, все всё знают.
— Она отличный педагог, — заявила Соня.
— Разумеется, отличный, — картинно согласилась Дина. — У неё же такие передовые методы преподавания. Знаете, как она учит? — обратилась она Истомину со смешком. — Концепция эмоционального и чувственного восприятия. Недавно задала нам эссе — надо написать, какие чувства вызывает у нас «Чёрный квадрат». Я написала, что хочу жрать каждый раз, как его вижу.
— Дина! — Соня даже хлопнула подругу по колену.
— Что? Это правда.
— И какой балл вам поставили? — с улыбкой спросил Истомин.
— Мне плевать на баллы, — равнодушно сказала Дина. — Кстати, Сонь, а духи не предупреждали вас, что на Котову нацелился Правдоруб?
Соня почти плакала. Истомину стало её жаль.
— Да что ты расстраиваешься? — Дина обняла подругу за плечи. — Вон, тут про этих деланных аристократок написано, как думаешь, будут они плакать?
— Их же не лишат лицензии за купленные титулы, — всхлипнула Соня.
— А зря. Надо бы. Все эти Долгих, Мак-кто-то-там, Русаковы.
— Про Русакову там ничего не было, — сказала Соня, вытирая глаза кулаком.
— Тоже зря. А, ну да. Ты же её фанатка.
— Она хорошо пишет. И потом, все знают, что род на самом деле дворянский.
— Двести лет прошло, дворян давно уж нет. А эти всё кичатся своей типа голубой кровью, а кому похвастаться нечем — те выдумывают.
— А вы не выдумываете? — спросил Истомин, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче, хотя очень хотелось влепить Дине подзатыльник.