Скандерия
Шрифт:
В кабинете директора, где проводилась беседа, присутствовали Петровская, Третьякова, Жюстина МакГрайв, психолог из управления (лысеющий мужчина в очках с толстыми линзами), Агнесса Русакова, которой тоже пришлось дать письменное объяснение, и Глеб Русаков.
В центре кабинета стояли два кресла, в одном из которых, сложив руки на коленях, сидела Агнесса. Остальные участники расположились вдоль стен, место за столом занимала Петровская. Истомину предложено было соседнее с Агнессой кресло.
Когда Истомин вошёл, Агнесса даже не повернула головы, и бросила на него равнодушный
После обычных формальных вопросов Петровская сказала:
— Из-за спешки, в которой мы вынуждены проводить наше расследование, очная ставка состоится прямо сейчас. По мнению психолога, — она кивнула на дядечку в очках, — детям лишний стресс ни к чему. Поэтому чем быстрее мы во всём разберёмся, тем лучше.
Очевидно, Родительский комитет решил, что не стоит затягивать с формальностями. Ведь впереди экзамены и выпускные, а летом творческие личности должны отправиться за новыми впечатлениями, так зачем же ещё больше омрачать и так не слишком радужную картину.
— Итак, — произнесла Петровская официальным тоном. — Вчера вы, Даниил Юрьевич, посетили некое мероприятие, состоявшееся по адресу: посёлок «Тополя», вторая линия, дом номер одиннадцать литера «Г». Всё верно?
— Верно, — сказал Истомин. Краем глаза он наблюдал за Агнессой, которая безмятежно смотрела в пространство.
— Кто именно вас туда пригласил?
— Приглашение подбросили в мой почтовый ящик, — соврал Истомин. То же самое он написал в объяснительной.
— Оно ещё у вас?
— Я его сжёг.
— Как и все остальные, — недовольно пробормотала Петровская. — Хорошо. Кого вы видели на вечеринке?
— Не стану доносить.
— Это не донос, что вы, — примирительно сказала Петровская. — Мы просто устанавливаем все обстоятельства.
— Так говорят, когда речь идёт о преступлении, — сказал Истомин. — Студенческая попойка разве является преступлением?
— Ну, один крайне неприятный инцидент имел место. Однако о нём речь пойдёт чуть позже.
Русаков, сидевший рядом с мадам МакГрайв и время от времени поглядывающий на часы, кашлянул. Жюстина Викторовна, бросив на него быстрый взгляд, тоже зашевелилась, как бы намекая, что хорошо бы разобраться в деле побыстрее.
— Вы, вероятно, знаете студента по имени Викент Левиафан? — спросила Петровская, сдерживая сквозившее в её интонациях раздражение.
— Знаю, — коротко ответил Истомин.
— Вы в курсе, что с ним произошло на вечеринке?
— Он, кажется, получил травму, — сказал Истомин. К своему удивлению, он даже не нервничал.
— Верно, — медленно проговорила Петровская. — Вы что-нибудь можете рассказать о том, как именно он получил травму?
— Нет, — твёрдо ответил Истомин.
— Хорошо. Другие участники мероприятия, — на этом слове МакГрайв тихо фыркнула, а Русаков чуть улыбнулся, — рассказали, что видели вас рядом с Агнессой Русаковой.
— А какое отношение это имеет к Левиафану? — спросил Истомин.
— Видите ли, — Петровская покосилась на Русакова, — свидетели утверждают, что сначала Агнесса общалась с Левиафаном. А потом, — Петровская кашлянула и снова бросила взгляд на Русакова, который смотрел в
Психолог, который до этого ни разу не поднял головы, наконец отвлёкся от своих записей. Глеб Русаков смотрел на Истомина, не мигая. Очевидно, чёрный цвет глаз Агнесса унаследовала именно от отца.
— И что же мы делали в спальне? — подала голос Агнесса, всё также безмятежно глядя в пространство.
Петровская замялась, Русаков перевёл мрачный взгляд на дочь.
— Мы действительно общались с Левиафаном, потом он куда-то ушёл, — Агнесса говорила монотонно, не давая себя перебить. — Мне стало нехорошо, я пошла в спальню, чтобы прилечь. По дороге встретила Даниила… как вас там? — Она повернулась к Истомину и вопросительно глянула не него. — Впрочем, неважно. Он принёс воды, и мне стало лучше. Потом я поняла, что больше не хочу оставаться на вечеринке, и спросила Даниила… э… Истомина, не собирается ли он уходить. Он сказал, что собирается. Мы дошли пешком до станции и сели на поезд до города.
— Вы можете это подтвердить? — медленно спросила Петровская, когда Агнесса замолчала.
— Могу, — кивнул Истомин, чувствуя, как напряжение сковывает всё тело, заставляя больную спину вытянуться в струну.
— Тогда вы можете быть свободны. — Петровская сделала резкое движение, будто хотела сбросить все бумаги со стола, но в последний момент, вспомнив о присутствии Русакова и мадам МакГрайв, сдержалась.
Истомин покинул кабинет вместе с четой Русаковых. До выхода из Гимназии все шли молча. На скамьях холла расположились студенты и их родители, которых тоже вызвали для дачи объяснений. С одной из скамей поднялась Астра.
— Ну, что там? — спросила она у Агнессы.
— Да ничего особенного, — пожала плечами Агнесса. — Ты маму ждёшь? Вряд ли она скоро освободится. — Агнесса окинула взглядом ждущих своей очереди студентов.
— Тебя подвезти? — спросил Русаков у Астры, не глядя на неё.
— Было бы замечательно, — улыбнулась Астра.
Русаков двинулся к выходу, Астра последовала за ним.
— Всего хорошего, — сказала Агнесса Истомину и пошла следом. Но на миг Истомин поймал её внимательный взгляд. Как будто она что-то знала, но предпочитала придержать до определённого момента, чтобы потом, когда всё раскроется, насладиться эффектом.
Глава 21
Через несколько дней десятая ступень сдавала итоговое эссе по валеологии. Получив темы, студенты расселись за длинными столами в просторной лекционной аудитории. За окном хлестал ливень, по стеклу сплошной пеленой стекали потоки воды. Агнессе попался простой вопрос, нужно было всего-то обосновать необходимость регулярных физических нагрузок и привести примеры.
Спустя пару минут после начала работы в дверь проскользнула Тяпкина-старшая. На цыпочках подошла к кафедре. Пока Тяпкина, наклонившись к его уху что-то шептала, Истомин медленно осматривал аудиторию. Потом его взгляд метнулся к Агнессе. Он коротко кивнул Тяпкиной, и она бесшумно выскользнула в коридор. Ещё раз внимательно глянув на Агнессу, Истомин отвернулся к окну.